Статьи

Основываясь на сведениях национального опроса «China Education Panel Survey» (2017/18 учебный год) и результатах 2018/19 учебного года, авторы данной статьи представляют полученные короткие панельные данные. Исследование проводилось методом квантильной регрессии с фиксированным эффектом, не ограниченным условиями. Оценивалось влияние домашнего компьютера и интернета на когнитивные способности учащихся младших классов средней школы. Результаты показывают, что: во-первых, домашний компьютер и интернет оказывают значительное положительное воздействие на учащихся младших классов средней школы с умеренными когнитивными способностями. Во-вторых, строгое отношение родителей к использованию компьютеров и интернета учащимися младших классов оказывает обратное влияние на когнитивное развитие последних в целом. В-третьих, для учащихся младших классов средней школы с низким уровнем когнитивных способностей качество обучения в школе более важно для развития вышеуказанных способностей. В-четвертых, неоправданные ожидания учеников младших классов и их родителей в отношении образования ограничивают когнитивное развитие учащихся младших классов в целом. В соответствии с этим, с одной стороны, правительство должно обеспечить учащимся младших классов доступ к использованию домашних компьютеров и интернета. С другой стороны, родители должны играть руководящую и контролирующую роль в использовании домашних компьютеров и интернета учащимися средней школы, постоянно общаться с детьми, чтобы создать благоприятную среду для образовательной деятельности.

ВВЕДЕНИЕ: Появление нейролептиков и антидепрессивной терапии стало существенным шагом вперед в развитии клинической психиатрии. Поиску возможных нейробиологических механизмов, лежащих в основе действия новых психофармакологических препаратов, были посвящены многочисленные эксперименты во всем мире. В 1960 г. в Ленинградском психоневрологическом институте была создана первая в СССР лаборатория психофармакологии, которую возглавил профессор Изяслав Петрович Лапин. Фундаментальную статью И.П. Лапина и Г.Ф. Оксенкруга (The Lancet, 1969) продолжают цитировать спустя 55 лет после публикации, что определяет интерес к роли этого научного коллектива в формировании временных представлений о патогенезе депрессии и развитии психофармакологии. ЦЕЛЬ: Проанализировать вклад И.П. Лапина и его научного коллектива в разработку экспериментальных подходов к исследованию механизмов развития депрессии. МЕТОДЫ: Авторы проанализировали статьи и монографии, написанные профессором И.П. Лапиным как индивидуально, так и в соавторстве, доступные в базах данных PubMed, Google Scholar, eLIBRARY.RU и в библиографическом фонде ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева» Минздрава России. РЕЗУЛЬТАТЫ: Проведенный анализ подчеркивает значимость работы И.П. Лапина и его коллег в углублении понимания роли серотонина в механизмах депрессии и в разработке моделей депрессии на животных. Научное наследие этого коллектива является важной вехой на пути к будущим исследованиям нейробиологических механизмов, лежащих в основе депрессии, а также разработке терапевтических подходов. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Научные публикации И.П. Лапина и работа его коллектива в области психофармакологии оказали существенное влияние на развитие нейронауки и сохраняют свою значимость для передовых научных исследований уже более 50 лет.

Вопрос о субъектности позиции ребенка в образовательном процессе является одним из дискуссионных, так как ответ на него определяет парадигму обучения. Целью данного исследования стало определение влияния степени субъектности позиции ребенка в образовательной ситуации на развитие связной речи. Был проведен слепой рандомизированный эксперимент с участием 125 дошкольников (M = 70 месяцев, SD = 3,6, 50,4% мальчиков), финальную выборку составили 87 детей. Дети были разделены на 5 групп: «Игровые миры», «Свободная игра», «Исследовательский проект», «Творческий проект» и контрольная группа. В двух игровых группах, отличавшихся степенью включения взрослого в игру, дошкольники действовали в мнимой ситуации и занимали субъектную позицию. В группах проектной деятельности создавалась творческая ситуация, но авторская позиция участников группы исследовательского проекта была значительно менее выраженной. Участники контрольной группы находились в типичной для образовательных учреждений нормативной ситуации и позиции ученика. Уровень связной речи оценивался с помощью методики MAIN. В результате в группе «Творческий проект» было зафиксировано наибольшее количество значимых или значимых на уровне тенденций положительных эффектов и различий с другими группами. Дети из группы «Игровые миры» показали значимое развитие макро- и микроструктуры нарративов по сравнению с контрольной группой. В группе «Свободная игра» зафиксирован значимый по сравнению с контрольной группой рост баллов по макроструктуре нарратива. В группе «Исследовательский проект» развитие связной речи не обнаружено. Полученные результаты свидетельствуют о влиянии степени субъектности позиции ребенка на речевое развитие и могут быть использованы для практической реализации в дошкольном образовании.

Актуальность. За последние десятилетия наблюдается стремительное увеличение значимости Интернета в жизни подростков. Однако данные о связи продолжительности экранного времени и различных рисков неблагополучия являются разнородными. В связи с чем требуется уточнение искомой взаимосвязи в контексте спецификации видов агрессии. Цель. Изучение взаимосвязи между различными типами подростковой агрессии, такими как физическая агрессия, проявления гнева и враждебности, и количеством времени, проведенным подростком перед экраном. Выборка. В исследовании приняли участие 10 980 подростков из 10 регионов Российской Федерации в возрасте от 15 до 18 лет (Мвозраст = 15,9 лет; SD = ±0,92; 6096 девушек). Методы. Оценка уровня агрессии подростков проводилась с помощью опросника диагностики агрессии Басса — Перри (BPAQ). Оценка активности подростков в сети Интернет проводилась с помощью анализа ответов на вопрос: «Сколько времени вы ежедневно проводите в сети Интернет?» Для анализа и обработки количественных данных используются описательные статистики, таблицы сопряженности, корреляционный анализ и однофакторный дисперсионный анализ (апостериорные сравнения были произведены с помощью t-критерия Стьюдента с использованием поправки Бонферрони для анализа множественных сравнений). Результаты. В ходе исследования установлено, что уровень активности подростков в Интернете оказался довольно высоким. Кроме того, каждый шестой подросток в возрасте от 15 до 18 лет обладает высоким уровнем склонности к физической агрессии и к проявлению гнева, а каждый седьмой имеет склонность к проявлению враждебности. Результаты сравнительного анализа показывают статистически значимую связь между уровнем агрессии и ежедневной активностью подростков в Сети. Показано, что подростки с высоким уровнем склонности к проявлению всех типов агрессии проводят значимо больше времени за экраном, чем подростки с низким и средним уровнем. Выводы. В исследовании установлена взаимосвязь между длительным пребыванием подростков в Сети и их склонностью к различным типам агрессии. Подчеркивается необходимость разработки и реализации мероприятий, направленных на укрепление устойчивости к негативному влиянию чрезмерного экранного времени, а также на снижение уровня агрессии и обеспечение благоприятного развития личности каждого учащегося.

Актуальность. Статья приурочена к 155-летию со дня рождения Всеволода Петровича Кащенко (1870–1943) — российского и советского педагога, дефектолога, общественного деятеля, специалиста в области воспитания и обучения детей с нарушениями развития, создателя уникального лечебно-педагогического учреждения — санатория-школы для дефективных детей (1908), которое способствовало появлению и широкому распространению в последующие годы сети специальных коррекционных заведений для детей с нарушениями развития. Цель. Восстановление научно-биографических данных, касающихся вклада В.П. Кащенко в создание высшего дефектологического образования в России. Методы. В статье использованы теоретические методы анализа научной литературы по дефектологии (коррекционной педагогике) и родственным дисциплинам. Источниками данного историко-педагогического исследования выступили биографические материалы, а также оригинальные работы В.П. Кащенко, в которых получили отражение основные события, касающиеся подготовки педагогов-дефектологов. Результаты. Представлены предпринятые В.П. Кащенко в досоветский период и в советское время шаги по организации высшего дефектологического образования в нашей стране. Особое внимание уделено анализу учебных планов по подготовке будущих специалистов для работы с детьми с нарушениями развития. Также приведена оценка вклада В.П. Кащенко в становление дефектологического образования с опорой на работы известных специалистов в области аномального детства. Выводы. В историю педагогической науки В.П. Кащенко вошел как один из организаторов высшего дефектологического образования в России. Представления В.П. Кащенко об объективной необходимости создания сети учреждений, занятых подготовкой специалистов по обучению-воспитанию детей с нарушениями развития, получили свое дальнейшее развитие, что привело к появлению центров высшего дефектологического образования по всей стране. Обращение к наследию В.П. Кащенко приобретает особую актуальность в связи с распространением инклюзивного образования и, как следствие, ростом потребности в квалифицированных педагогических кадрах.

Почему нахождение новой идеи может сопровождаться мощным эмоциональным подъемом? Как эмоции могут предвосхищать решение сугубо рациональных задач? В статье предпринята попытка рассмотреть различные подходы к ответам на эти вопросы. Проверяется гипотеза В. М. Аллахвердова о том, что эмоционально окрашенный метакогнитивный сигнал сообщает сознанию, что решаемая задача уже неосознанно решена, но не сообщает, какая именно. Это может привести к тому, что сообщение о неосознанном решении одной задачи может быть принято сознанием за сообщение о решении другой. Описываются различные эксперименты, косвенно подтверждающие такую возможность, а также результаты О. В. Науменко и Д. И. Костиной, непосредственно направленные на подтверждение выдвинутой гипотезы. Поскольку, однако, эти результаты носят контринтуитивный характер, а также имеют недостаточную статистическую мощность, нами была проведена репликация экспериментов Науменко и Костиной. Целью данного исследования является экспериментальная проверка гипотезы о существовании метакогнитивного сигнала о неосознанном решении задачи и возможности переноса атрибуции этого сигнала на другую задачу. Были проведены два экспериментальных исследования, в которых испытуемым предлагалось решать математические задачи — на умножение однозначных цифр и на сложение двухзначных. В исследованиях использовалась парадигма прайминга: в качестве праймов использовались равенства, которые никак не связаны с целевой задачей. В первом исследовании приняло участие 59, а во втором — 48 испытуемых. В ходе исследования были выявлены следующие факты: верные равенства-праймы ускоряют решение целевых задач по сравнению с неверными, то есть происходит атрибуция решения математического примера — прайма к целевой задаче; атрибуция зависит от ряда факторов, таких как сложность задачи и временнáя близость прайма и цели.

Background. Extreme events, including warfare, lead to transformations in moral norms and the heightened intensity of moral disengagement mechanisms, which may be prolonged or become irreversible. Research to identify the factors that reduce the frequency of moral disengagement mechanisms among adolescents can lead to understanding how to prevent and decrease the intensity of destructive behavior. Objective. To identify the emotional states and fundamental belief systems that correlate with the intensity of moral disengagement in adolescents from combat zones, compared to peers in a control group. Design. The study employed the Depression, Anxiety, and Stress Scales (DASS-21) to assess the severity of negative emotional states; the revised World Assumption Scale (Russian adaptation) to measure the intensity of five fundamental beliefs; and the Propensity to Morally Disengage Scale (Russian adaptation) to evaluate the extent of moral disengagement. The sample consisted of 196 adolescents aged 13 to 16. 98 participants were residents of a combat zone (Belgorod Region) and 98 participants from various regions of the Russian Federation with no exposure to combat danger. Results. The study revealed a significant deterioration across all assessed indicators of emotional state, as well as a reduction in fundamental beliefs about the benevolence of the world, the trustworthiness of others, and self-worth among adolescents in the primary group compared to the control group. Adolescents from the Belgorod Region exhibited significantly higher levels of 5 (from 8) moral disengagement mechanisms. Predictors of the intensity of moral disengagement were identified. Conclusion. Living in a combat zone contributes to the intensification of negative emotional states, the breakdown of fundamental belief systems, and a prevalence of moral disengagement mechanisms in adolescents. Depression levels (directly) and beliefs in the benevolence and controllability of the world (inversely) predicted moral disengagement.

Close to 50 million children under 18 years of age are currently forcibly displaced from their homes because of armed conflict and other emergencies. Displaced children and adolescents are at increased risk of developing poor mental health. However, knowledge about how best to support their mental health and well-being is limited. In this Review, we consolidate knowledge on the prevalence of mental disorders in settings of forced displacement, discuss individual differences in response to war and displacement, and review existing mental health and psychosocial support approaches. Critical assessment of this literature indicates a substantial mental health burden among displaced children and supports a broad range of risk and resilience mechanisms. Although some specific mental health and psychosocial support interventions have positively influenced forcibly displaced children’s mental health, there is a need for more culturally and contextually relevant, accessible and evidence-based services that also address family and community factors during displacement. We discuss recommendations to ensure that these services are linked to strategies that target adverse conditions and structural barriers and strengthen the socio-ecological resources that contribute to children’s positive development and well-being.

Recently acquired memories are reactivated in the hippocampus during sleep, an initial step for their consolidation1,2,3. This process is concomitant with the hippocampal reactivation of previous memories4,5,6, posing the problem of how to prevent interference between older and recent, initially labile, memory traces. Theoretical work has suggested that consolidating multiple memories while minimizing interference can be achieved by randomly interleaving their reactivation7,8,9,10. An alternative is that a temporal microstructure of sleep can promote the reactivation of different types of memories during specific substates. Here, to test these two hypotheses, we developed a method to simultaneously record large hippocampal ensembles and monitor sleep dynamics through pupillometry in naturally sleeping mice. Oscillatory pupil fluctuations revealed a previously unknown microstructure of non-REM sleep-associated memory processes. We found that memory replay of recent experiences dominated in sharp-wave ripples during contracted pupil substates of non-REM sleep, whereas replay of previous memories preferentially occurred during dilated pupil substates. Selective closed-loop disruption of sharp-wave ripples during contracted pupil non-REM sleep impaired the recall of recent memories, whereas the same manipulation during dilated pupil substates had no behavioural effect. Stronger extrinsic excitatory inputs characterized the contracted pupil substate, whereas higher recruitment of local inhibition was prominent during dilated pupil substates. Thus, the microstructure of non-REM sleep organizes memory replay, with previous versus new memories being temporally segregated in different substates and supported by local and input-driven mechanisms, respectively. Our results suggest that the brain can multiplex distinct cognitive processes during sleep to facilitate continuous learning without interference.

Repetitive negative thinking processes such as rumination and worry — also referred to as ‘perseverative thinking’ or ‘perseverative cognition’ — have traditionally been conceptualized as distinct processes defined, measured and studied in the clinical literature from a disorder-specific stance (for example, rumination in relation to depression, worry in relation to anxiety). However, rumination and worry are highly correlated, share phenomenological features, load onto a common factor, and predict and maintain multiple psychopathologies. In this Review, we overview the evidence base that conceptualizes repetitive negative thinking as an overarching cognitive process unconstrained by disorder-related content or temporal focus. The related theories and the empirical literature covering measurement, treatment and prevention support repetitive negative thinking as a transdiagnostic process. Adopting a transdiagnostic approach can help advance a more nuanced understanding of the role of repetitive negative thinking in clinical presentations and their treatment.