Статьи

Введение. Феномены открытости к миру, гибкости в возможности изменения собственных экзистенциальных убеждений и образа мира, умения задавать себе сложные вопросы представляют собой не только эпистемологический, но и психологический интерес. Подобную готовность вовлекаться в процесс вопрошания Ван Пахтербеке и др. называют экзистенциальным поиском. Предлагаемый ими конструкт позволяет оценить готовность личности к изменению своих глубинных убеждений, связанных с экзистенциальными вопросами и образом мира. Шкала экзистенциального поиска является надежным инструментом для исследований за рубежом, но не применяется в отечественной психологии. Цель исследования – апробация и валидизация на русскоязычной выборке шкалы экзистенциального поиска как инструмента для определения открытости к изменению экзистенциальных убеждений человека.

Методы. Адаптация шкалы проводилась в несколько этапов. На первом этапе выполнялся перевод шкалы и проверялась ее контентная валидность на основе экспертной оценки (16 экспертов). На втором этапе изучалась внутренняя надежность и конвергентная валидность адаптируемой шкалы (177 участников). На третьем этапе (500 респондентов) оценивались внешняя и конструктная валидности. Использовались следующие методики: Опросник NEO-FFI; Шкала одиночества UCLA; Шкала депрессии DASS-21; Опросник «Профиль аттитьюдов по отношению к смерти – переработанный»; Опросник экзистенциальных обеспокоенностей; Опросник смысла жизни; Шкала экзистенциальной изоляции.

Результаты. Базовые психометрические показатели надежности и валидности шкалы в целом соответствуют ожиданиям (контентная валидность всех вопросов подтверждена). Большинство ожидаемых корреляций были получены с высокой значимостью, за исключением значимой корреляции с «поиском смысла жизни» на 2 этапе, что объясняется особенностями выборки. Результаты эксплораторного факторного анализа на 2 и 3 этапах исследования показали наличие нескольких факторов у шкалы, что, по результатам теоретического обоснования, не является правдоподобным. В Приложении представлен готовый к использованию опросник.

Обсуждение результатов. Полученные данные подтвердили правомерность использования концепции экзистенциального поиска как измеряемого психологического конструкта.

Актуальность. Цифровые трансформации существенно преобразили повседневность современного человека, что определило все возрастающее внимание общества и исследователей к роли цифровых технологий в психологическом благополучии отдельной личности, различных групп, а также целых поколений, в первую очередь молодежи — самых активных пользователей Интернета. Цель. Работа посвящена изучению роли доступа к технологиям, пользовательской активности, отношения к технологиям, цифровой компетентности, самоуправления цифровыми инструментами и жизнестойкости в удовлетворенности жизнью в виртуальном и реальном мирах у молодых людей. Выборка. Выборку исследования составили 368 респондентов 18–39 лет (M = 23,6, SD = 4,9), среди которых 66,6% женщин. Методы. Использовались следующие методики: «Индекс цифровой компетентности» (скрининг), «Самоуправление цифровой повседневностью», «Отношение к технологиям», «Тест жизнестойкости» (скрининг), «Шкала удовлетворенности жизнью» и ее модификация для виртуальной жизни, а также самооценка пользовательской активности и удовлетворенности доступом к технологиям. Обработка данных производилась с использованием ANOVA, коэффициента корреляции Пирсона, регрессионного анализа, анализа медиации. Результаты. Удовлетворенность жизнью в реальном мире сильно связана с удовлетворенностью цифровой жизнью. При этом удовлетворенность жизнью как в реальном, так и в виртуальном мирах умеренно связана с управлением цифровым устройством, удовлетворенностью доступом к технологиям, технофилией и технорационализмом и слабо — с цифровой компетентностью. Удовлетворенность жизнью в реальном мире также слабо связана с технопессимизмом. Предикторами удовлетворенности онлайнжизнью оказались управление цифровыми устройствами, технопессимизм и удовлетворенность реальной жизнью, а предикторами удовлетворенности реальной жизнью — вовлеченность и удовлетворенность цифровой жизнью, а также пользовательская активность, удовлетворенность доступом к цифровым технологиям и технопессимизм. Результаты уточнены на основе анализа медиации. Выводы. Удовлетворенность жизнью у молодежи в виртуальном и реальном мирах взаимосвязаны, что является еще одним доказательством конвергенции этих миров в рамках единого переживания личностью смешанной онлайн-офлайн реальности. При этом специфика предикторов удовлетворенности жизнью показывает необходимость комплексного анализа психологического благополучия в цифровых и реальных жизненных пространствах.

Реализация стратегических приоритетов развития образования в России обусловливает привлечение в образовательный процесс педагогических вузов ресурсов технопарков. Актуальность проблемы научно-методической обеспеченности использования этих ресурсов в профессиональной подготовке будущего учителя определяется тем, что в практических заданиях для них недостаточно представлена педагогическая составляющая. В статье изложены результаты исследования, нацеленного на разработку и обоснование научно-методического решения по усилению педагогической направленности практических заданий на основе ресурсов технопарка. Методология исследования базируется на системном и деятельностном подходах, которые предполагают рассмотрение профессиональной подготовки студента в педагогическом вузе во всем многообразии взаимосвязей субъектов и задают необходимость включения студентов в решение педагогических задач в любых видах профессиональной подготовки. Предложено научно-методическое решение по усилению педагогической направленности практических заданий на основе ресурсов технопарка, включающее: формат представления задания с учетом взаимодействий субъектов образовательного процесса; модель методического конструкта, обеспечивающего универсальность разработки заданий; порядок действий по их разработке и реализации. К значимым теоретическим результатам исследования относятся возможности преемственного усложнения практических заданий и гибкого встраивания их в образовательный процесс, развития универсальных педагогических компетенций у студентов за счет применения предложенного научно-методического решения в профессиональной подготовке. Такое решение заявленной проблемы позволяет оптимизировать командную работу преподавателей разных учебных дисциплин и сотрудников технопарка, упорядочить методическую обеспеченность использования его ресурсов, повысить образовательную мотивацию будущих учителей. Отзывы профессионального сообщества свидетельствуют о востребованности предложенного решения и перспективности дальнейшей разработки.

Актуальность. Вахтовый метод работы достаточно распространен в разных регионах России. Преимущественно выбор в пользу данного метода работы делают мужчины. Исследования пар или семей, в которых один из партнеров работает вахтовым методом, в научной литературе представлены мало. В то же время работы, констатирующие проявление стресса в семьях вахтовых специалистов, инициируют интерес к изучению совладающего поведения женщин, чьи мужья работают вахтовым методом. Цель. Выявление специфики стратегий совладающего поведения женщин, мужья которых работают вахтовым методом. Выборка. В исследовании приняли участие 103 женщины с семейным стажем от 5 до 10 лет, из них: 51 женщина, мужья которых работают вахтовым методом, и 52 женщины, постоянно проживающие с супругами (контрольная группа). Методы. Изучение стратегий совладающего поведения осуществлялось при помощи Опросника совладания со стрессом COPE. Результаты. Результаты исследования позволили выявить специфику совладания со стрессом у женщин, чьи мужья работают вахтовым методом. Для них характерна в большей степени стратегия «мысленный уход от проблемы» в сравнении с женщинами, постоянно проживающими с супругами. Наличие детей в семьях вахтовых специалистов также определенным образом влияет на выбор стратегий совладающего поведения женщин: у женщин с детьми выше показатели по продуктивным стратегиям — «позитивное переформулирование ситуации и личностный рост», «принятие» и «юмор», что помогает им справляться со стрессом при периодическом раздельном проживании с мужьями. Женщины без детей при периодическом раздельном проживании с мужьями чаще используют стратегии: «активное совладание», «отрицание», «обращение к религии» и «мысленный уход от проблемы». Выводы. Учет двух аспектов в ходе исследования (режим проживания с супругом и наличие детей) позволил выявить специфику совладающего поведения женщин, мужья которых работают вахтовым методом. Это позволит психологам грамотнее выстроить психологическую помощь и поддержку семьям данной категории.

ВВЕДЕНИЕ: Функциональные и структурные исследования мозга свидетельствуют о важной роли изменений белого вещества при шизофрении. Однако исследований молекулярных изменений в белом веществе, связанных с заболеванием, недостаточно. ЦЕЛЬ: Изучить липидомный и транскриптомный составы мозолистого тела головного мозга при шизофрении и в норме, включая анализ большего числа биохимических классов липидных соединений и их пространственного распределения в срезах мозга, с помощью данных транскриптома. Объединить результаты различных молекулярных подходов для создания комплексной молекулярной картины заболевания. МЕТОДЫ: Исследовали 8 образцов мозговой ткани: 4 от здоровой контрольной группы (КГ) + 4 от больных шизофренией (Ш) с использованием высокоэффективной жидкостной хроматографии с масс-спектрометрией (ВЭЖХ-МС) и секвенирования транскриптома. Дополнительно 6 образцов мозговой ткани (3 КГ + 3 Ш) проанализировали с помощью масс-спектрометрической визуализации с использованием матрично-активированной лазерной десорбции/ионизации (МАЛДИ-МС). Это позволило выявить относительное количество мРНК и липидов в образцах мозговой ткани, а также определить пространственное распределение некоторых липидов в срезах мозга. РЕЗУЛЬТАТЫ: Исследование на основании данных масс-спектрометрических методов выявило общую тенденцию к относительно более низкому количеству липидов в мозолистом теле при шизофрении. Измерение количества липидов в образцах мозговой ткани пациентов с шизофренией с помощью ВЭЖХ-МС показало различия в уровнях липидов всех 9 классов. Кроме того, 7 из них имели относительно более низкую медианную интенсивность. Результаты методов ВЭЖХ-МС и МАЛДИ-МС продемонстрировали высокую степень соответствия. Анализ транскриптома определил 1202 дифференциально экспрессируемых гена. Они составляют 4 функциональных модуля, один из которых связан с метаболизмом липидов. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Мы обнаружили в мозолистом теле головного мозга пациентов с шизофренией ряд изменений липидома и транскриптома, которые внутренне консистентны, а также хорошо согласуются с предыдущими выводами о липидоме белого вещества при шизофрении и дополняют их. Полученные в исследовании данные указывают на биологические процессы, которые могут претерпевать изменения во время развития патологии, и расширяют знания о существующем спектре молекулярных изменений, связанных с шизофренией.

Актуальность. Проблематика эмоционального выгорания медиков достаточно представлена в психологии в силу распространенности феномена и влияния эмоционального состояния профессионала на его работоспособность и возможность конструктивного взаимодействия с больным. Однако исследование факторов возникновения синдрома эмоционального выгорания у врачей-онкологов еще далеко не исчерпано. Одним из них мы полагаем особенности отношения к смерти, которые могут иметь кросс-культурные различия. Цель. Сравнительный анализ взаимосвязи типа отношения к смерти и выраженности эмоционального выгорания у медиков Узбекистана и Германии. Выборка. В исследовании приняли участие 190 медиков-онкологов Узбекистана и Германии (Mвозраст = 37,1; SD = 9,6; 73 женщины и 117 мужчин), из них 139 из Узбекистана и 51 из Германии. Методы. Использовались два опросника, адаптированных на русском и немецком языках, — методика диагностики профессионального выгорания и опросник отношения к смерти, а также анкетирование для сбора данных о социально-демографических, профессиональных, мировоззренческих (религиозность и конкретное вероисповедание) характеристиках респондентов. Результаты. Большая часть медиков-онкологов обеих стран сталкивается с симптомами эмоционального выгорания, наиболее высокие показатели наблюдаются по субшкалам редукции профессиональных достижений и эмоционального истощения. Вне зависимости от страны, уровень эмоционального выгорания медиков старшего возраста по сравнению с молодыми коллегами ниже, а высокий уровень удовлетворенности специалистов заработной платой сопровождается снижением уровня эмоционального выгорания. Более выражен синдром эмоционального выгорания у узбекских медиков. Наиболее часто у специалистов обеих стран встречается позитивное отношение к смерти: приближающее принятие в Узбекистане и нейтральное принятие в Германии. Значимая положительная связь эмоционального выгорания наблюдается почти со всеми типами отношения к смерти на выборке медиков из Узбекистана, в то время как у медиков из Германии она наблюдается только с приближающим ее принятием. Только нейтральное принятие смерти связано с низким уровнем выраженности эмоционального выгорания, причем это характерно для медиков-онкологов Узбекистана, а не Германии. Выводы. Тип отношения к смерти можно считать одним из факторов эмоционального выгорания медиков-онкологов. Низкий уровень эмоционального выгорания в наибольшей степени определяется нейтральным принятием смерти. Связь отношения к смерти и эмоционального выгорания имеет кросс-культурные различия, которые нуждаются в дальнейшем изучении.

Актуальность. Актуальность исследования обусловлена необходимостью поддержания профессиональной эффективности социальных работников, осуществляющих персональное сопровождение ветеранов военных конфликтов и членов их семей. Учитывая высокий риск такой деятельности для психического здоровья и благополучия самих специалистов, своевременная диагностика может способствовать предотвращению ее негативных последствий, в том числе профилактике эмоционального выгорания. Цель. Диагностика уровня и специфики выгорания, исследование его связи с негативными эмоциональными состояниями и источниками воспринимаемой социально-психологической поддержки и поиск его предикторов у социальных работников. Выборка. Социальные работники (N = 62) в возрасте от 20 до 66 лет, из них 6 мужчин. Методы. Опросник эмоционального выгорания (CBI), Шкалы депрессии, тревожности и стресса (DASS-21), Многомерная шкала воспринимаемой социальной поддержки (MSPSS), оценка способов совладания с негативными эмоциональными состояниями. Результаты. У респондентов уровень личностного выгорания значимо выше, чем уровень профессионального выгорания и выгорания, связанного с подопечными. Уровень всех трех типов выгорания прямо связан с показателями депрессии, тревожности и стресса. Выгорание, связанное с клиентами, обратно слабо связано с воспринимаемой социально-психологической поддержкой. Выявлены различные виды деятельности, которые чаще всего помогают справиться с негативными эмоциями, их связь с выгоранием и предиктор выгорания. Выводы. Превалирование у социальных работников личностного выгорания над другими типами позволяет предположить, что мотивация на оказание помощи целевым категориям защищает их от профессионального выгорания и выгорания, связанного с подопечными. Из источников поддержки наиболее важный вклад в снижение выгорания вносят семья и друзья, а эффективными способами совладания оказались просмотр информации в интернете, погружение в работу, занятия спортом, просмотр фильмов и сон. Единственным предиктором выгорания выступает стресс, что подчеркивает необходимость его профилактики на индивидуальном, и особенно на организационном уровнях.

Актуальность. Исследования в области развития понимания эмоций уже накопили значительный объем данных, однако лишь некоторые из них обращаются к вопросу о том, насколько понимание эмоций зависит от культурного контекста. Кроме того, это первое исследование, где сравнивается развитие понимания эмоций у детей из России, Китая и Италии. Цель. Провести сравнение развития способности понимать эмоции российскими детьми в возрасте от 3 до 10 лет с ранее опубликованными результатами диагностики детей аналогичного возраста в Италии и Китае. Выборка. Выборку нашего исследования составили 925 детей из России в возрасте от 36 до 119 месяцев (M = 78,4 мес.; SD = 21,2 мес.), посещавшие государственные дошкольные и школьные учреждения в городе Москве в 2022–2024 годах. Из них 456 (49,3%) мальчиков и 469 (50,7%) девочек. Выборки из других исследований понимания эмоций у детей, которые сравнивались с российской выборкой: 1478 детей в возрасте от 36 до 131 мес. из Италии (М = 73,5 мес.) и 257 детей в возрасте от 42 до 114 месяцев из Китая (М = 77,6 мес.). Методы. Для диагностики способности к пониманию эмоций у дошкольников была использована методика Ф. Понса «Тест на понимание эмоций». Оценка понимания эмоций у детей из России, Италии и Китая выполнялось с помощью версии указанного теста, адаптированной соответственно языковой специфике каждой группы участников. Результаты. Исследование показало, что общие показатели понимания эмоций у китайских детей превышают аналогичные показатели у российских детей. Разница между российскими и итальянскими детьми незначительна и проявляется лишь в определенном возрастном диапазоне. Дети из России демонстрируют более высокую эффективность в распознавании эмоций, понимании природы скрытых эмоций и осознании моральной составляющей эмоциональных переживаний. Тогда как дети из Италии и Китая эффективнее развивают способность связывать эмоции с убеждениями, желаниями и воспоминаниями, а также управлять своими эмоциональными реакциями. Выводы. Результаты подтверждают культурную специфику эмоционального развития. Российские дети успешны в распознавании скрытых и моральных эмоций, но отстают в понимании когнитивных аспектов эмоций. Исследование подчеркивает важность культурного контекста в изучении понимания эмоций.

Актуальность. 7–9 ноября 2024 г. в Московском университете состоялось значимое событие — Международный съезд учителей и преподавателей русской словесности, посвященный 225-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, в котором приняли участие ведущие отечественные и зарубежные пушкинисты, учителя и методисты, педагоги дополнительного образования, руководители образовательных учреждений, преподаватели русского языка и литературы высших учебных заведений, деятели культуры, сотрудники музеев и библиотек, представители общественных организаций и будущие филологи — аспиранты, магистранты, студенты российских и зарубежных вузов. Съезд стал профессиональной площадкой для обсуждения широкого круга проблем, связанных с осмыслением места и роли пушкинской традиции в российской культуре, сохранения основ национальной идентичности и ценностных ориентаций современной молодежи, воспитания молодого поколения в духе патриотизма и готовности к служению Отечеству. Цель. В статье освещаются основные направления дискуссий о путях раз вития отечественной и зарубежной пушкинистики и педагогических инноваций в области изучения наследия А.С. Пушкина в школе и вузе. Методы. Методологическую основу статьи составляют междисциплинарный подход и структурно-функциональный анализ комплекса проблем, связанных с изучением и преподаванием творчества А.С. Пушкина в современном культурно-историческом контексте. Источниками данных стали материалы, представленные в 378 докладах и выступлениях участников Международного съезда учителей и преподавателей русской словесности, посвященного 225-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Результаты. Анализ материалов состоявшихся на съезде обсуждений и дискуссий приводит к выводам о необходимости бережно относиться к пушкинскому наследию — национальному достоянию России, не допускать переосмысления пушкинского текста при его трансформации в новые книжные форматы, активизировать работу по переводу произведений А.С. Пушкина на языки народов Российской Федерации и на языки стран БРИКС, продолжить изучение переводов текстов А.С. Пушкина на мировые языки; признать эффективной методику комплексного изучения произведений А.С. Пушкина в школе и вузе, опирающуюся на синхронизацию общественно-исторического, литературного и культурно-образовательного аспектов его творчества, расширить использование медиаконтекста при изучении творчества А.С. Пушкина в школе и вузе с опорой на знание отечественной истории и культуры с привлечением произведений музыкального и изобразительного искусства, театра и кино, российских библиотечных и музейных фондов. Выводы. Масштаб обсуждений и широкий охват пушкинской проблематики в научных и методических исследованиях, представленных на съезде, выяви ли высокую потребность в объединении усилий научно-образовательного сообщества по укреплению общероссийских духовно-нравственных ценностей и гражданскому воспитанию подрастающего поколения, в регулярном проведении научных, образовательных и культурно-просветительских мероприятий по увековечиванию памяти великого поэта.

Актуальность. Технологии виртуальной реальности (ВР) находят свое применение в различных областях жизнедеятельности человека, однако их использование часто сопряжено с возникновением симуляторного расстройства (СР). На сегодняшний день нет единого мнения относительно механизмов возникновения СР и факторов, влияющих на его выраженность. Особый интерес представляет его рассмотрение с учетом характера действий, выполняемых пользователем в виртуальной среде. Цель. Изучить влияние ведущего уровня построения двигательного навыка в виртуальной реальности на выраженность симуляторного расстройства. Выборка. 40 человек (18 женщин и 22 мужчины) в возрасте от 19 до 46 лет (Мвозраст = 24, SD = 9,197). Участники были проинформированы о возможных кратковременных негативных последствиях участия в эксперименте и дали на него добровольное согласие. Методы. Две группы участников эксперимента после предварительного тестирования в течение трех дней обучались выполнению определенных типов движений в виртуальной среде с последующим повторным тестированием. Группы различались направленностью тренировочной серии — на выполнение поворотов собственного тела (уровень пространственного поля, «группа C») или на управление вращением элементов окружения (уровень предметных действий, «группа D»). Оба движения выполнялись контроллером при максимально схожей зрительной стимуляции. Выраженность СР оценивалась по психофизиологическим (ЧСС , теппинг-тест), когнитивным (обратный счет с вычитанием) и субъективным (опросник «Симуляторные расстройства» и субъективное шкалирование) показателям. Результаты. Показано, что проявления и интенсивность СР связаны со сформированностью навыка определенного типа движений в виртуальной среде. Участники группы C продемонстрировали более выраженное СР в начале тренировочной серии, чем участники группы D. Однако в тестировании после серии тренировок выраженность СР по всем показателям в условиях пассивного наблюдения вращающейся стимуляции и решения задачи уровня пространственного поля у этой группы была значимо ниже, чем у группы D. Выводы. Сформированность движения на ведущем уровне пространственного поля обуславливает меньшую выраженность СР в виртуальной реальности, чем сформированность навыка на ведущем уровне предметного действия. Изучение СР с позиции теории уровней построения движения способствует более полному объяснению формирования данного явления.

Введение. Различные жизненные условия, включающие в себя неконтролируемые глобальные изменения в окружающей действительности, могут влиять на личность подростка и его представления об окружающем мире. В такой ситуации поиск ресурсов поддержки в рамках социальной ситуации развития становится крайне важным. Целью исследования стало изучение связей между имплицитными представлениями о себе и окружающем мире с особенностями отношений со сверстниками и воспринимаемой поддержкой от значимых людей у подростков, находящихся в разных жизненных условиях. Методы. В исследовании участвовало 238 подростков в возрасте от 13 до 15 лет. 52% респондентов проживают в г. Москва, а 48% – в г. Мариуполь. Методики исследования включали шкалу базисных убеждений Р. Янофф-Бульман, многомерную шкалу воспринимаемой социальной поддержки Г. Зимета, авторскую версию психосемантического дифференциала «мир сейчас и через 5 лет», опросник привязанности к сверстникам Г. Армсдена и М. Гринберг. Результаты. Базисные убеждения подростков из Москвы характеризуются восприятием мира как более доброжелательного, но менее справедливого, образа «Я» как более позитивного, большей верой в удачу и убежденностью в контроле над жизнью, по сравнению с подростками, проживающими в Мариуполе. Образ «мира сейчас» у подростков из Москве, отличается большей надежностью, доброжелательностью, целостностью, спокойствием и сложностью, а «мира через 5 лет» – большей ценностью и управляемостью, по сравнению с подростками из Мариуполя. Воспринимаемая поддержка со стороны семьи и значимых других (прямо) и ощущение отвержения со стороны сверстников (обратно) являются предикторами базисных убеждений личности. Обсуждение результатов. Получена картина трансформации имплицитных представлений о себе и мире в связи с новыми жизненными условиями подростков (проживание вблизи зон боевых действий) и выявлена роль социальной поддержки как ресурса адаптации к новым условиям.

Введение. Самоотношение – ключевой аспект, влияющий на психологическое состояние и потенциально являющегося мишенью терапевтического воздействия у созависимых женщин. Особое внимание уделяется роли рефлексии в формировании самоотношения, а также возможной связи с генетическими факторами, такими как гены COMT и DRD2. Цель исследования – выявление психологических и генетических предикторов уровня самоотношения у созависимых женщин. Методы. Для исследования генетических предикторов использовался метод генотипирования. В качестве генов-кандидатов мы рассматривали генотипы генов рецептора дофамина DRD2 (rs1800497) и гена фермента COMT (Val158Met). Психологическая диагностика была проведена с использованием следующих методик: тест-опросник cамоотношения (В. В. Столин, С. Р. Пантилеев); опросник «Дифференциальный тип рефлексии» (Д.А. Леонтьев); тест смысложизненных ориентаций (Д.А. Леонтьев); шкала созависимости (Б. Уайнхолд, Дж. Уайнхолд). В исследовании приняли участие 353 человека – женщины в возрасте от 18 до 54 лет. Результаты. Уровень самоотношения у созависимых женщин достоверно различается в зависимости от генотипов генов DRD2 и COMT, с наиболее высокими показателями у носительниц генотипа СС (DRD2) и VV (COMT). Выявлены и описаны корреляционные связи показателей самоотношения с рефлексией и смысложизненными ориентациями. Уровень самоотношения у созависимых женщин ассоциирован с полиморфизмами генов DRD2 и COMT, а также опосредован психологическими факторами, включая осмысленность жизни и особенности рефлексии. Обсуждение результатов. Возможные нейрофизиологические механизмы, лежащие в основе выявленных эффектов, включают влияние полиморфизмов генов DRD2 и COMT на дофаминергическую передачу; описана их связь с уровнем самоотношения. Генетическая основа самооценки является сложной и многогранной, а роль отдельных генов может проявляться только во взаимодействии с другими генетическими и средовыми факторами. Полученные данные подчеркивают комплексное взаимодействие генетических и психологических механизмов в формировании самоотношения.

Актуальность. В условиях стремительного роста цифровой торговли и активного внедрения искусственного интеллекта (ИИ) в маркетинговые практики, одной из ключевых стратегий взаимодействия с потребителями становится персонализация, понимаемая в контексте электронной коммерции как индивидуализированные рекомендации товаров, ценовые предложения и рекламные сообщения, формируемые на основе пользовательских данных и алгоритмов ИИ. Это трансформирует поведение потребителей, усиливая их вовлеченность, но одновременно порождая риски манипулятивного воздействия. В этой связи чрезвычайно актуальным представляется анализ того, как персонализация влияет на формирование цифрового доверия и потребительское поведение. Цель. Исследование имело цель оценить влияние персонализации на доверие потребителей и склонность к импульсивным покупкам. Выборка. В исследовании приняли участие 140 «цифровых» потребителей (из них 100 женщин) в возрасте от 20 до 40 лет (средний возраст 28 лет). Методы. В исследовании использовался метод опроса с применением структурированного онлайн-опросника, распространенного с использованием простого метода случайной выборки. Для статистической обработки данных применялся кластерный анализ, критерий хи-квадрат Пирсона и графические визуализации для выявления тенденций. Результаты. Анализ полученных данных позволил выявить в обследованной выборке три сегмента потребителей, характеризующихся определенным потребительским поведением: 1) «ориентированные на безопасность» ценят надежные бренды и прозрачную персонализацию, 2) «чувствительные к цене» позитивно реагируют на персонализированные скидки, но менее склонны к импульсивным покупкам, 3) «импульсивные» покупатели подвержены влиянию рекомендаций ИИ и маркетинга, основанного на срочности. Выводы. Персонализация может как способствовать формированию доверия, так и провоцировать импульсивные покупки в зависимости от типа потребителя. Бизнесу рекомендуется внедрять этичную персонализацию на основе ИИ, повышать доверие за счет прозрачности и обеспечивать баланс между персонализацией и автономией потребителей.

Работа посвящена актуальной междисциплинарной теме возможности выявления в текстах признаков депрессии. Целью исследования являлось определение тех параметров текста, которые могут при автоматическом анализе служить маркерами депрессии / депрессивности. Исследование двух корпусов текстов – эссе, написанных больными депрессией и здоровыми испытуемыми, и постов в социальных сетях, написанных людьми с высокими и низкими показателями депрессивности по шкале Бека – проводилось с помощью инструмента автоматического анализа текста TITANIS, разработанного в ФИЦ ИУ РАН. Получены данные анализа по 108 параметрам 557 текстов эссе (полученных от 110 больных депрессией и 447 здоровых испытуемых) и 224 текстов постов в социальных сетях (полученных от 89 испытуемых с признаками депрессивного состояния и 135 испытуемых без признаков депрессивности). Выявлены текстовые особенности, общие и специфичные для текстов больных депрессией и текстов людей с высокими показателями депрессивности по опроснику, представлена их психологическая интерпретация. Проведён лингвистический анализ специфики «депрессивного текста» в группе больных депрессией и в группе «депрессивных» по данным опросника. Показана роль не только частотно-лексических, но и грамматических в широком смысле признаков текста (части речи, морфемы, граммемы, именные синтаксемы, признаки связности, членимость текста и др.). По результатам анализа предложены три комплексных показателя депрессии, включающих в себя ряд частных психолингвистических, лингвистических и психологических маркеров. Для текстов людей, имеющих признаки депрессивности по шкале Бека, выделены маркеры постов в соцсетях, объединяющиеся в два комплексных показателя; предложено рассматривать их в массовых обследованиях как показатели недовольства (враждебности), а не депрессии. Сделаны выводы по проблемам выделения текстовых маркеров депрессии и сформулированы предложения по вопросам методологии использования средств автоматического анализа текста в сетевой психодиагностике.

Актуальность. В XXI веке ключевыми жизненными навыками являются наличие критического мышления, умения решать проблемы и навыков межличностного общения. Помимо школы, церкви и других сфер, где происходит социализация и обучение детей, игры являются основным видом деятельности, способствующим приобретению этих навыков. Игра является важным источником развития в раннем детстве. В большинстве африканских семей, где семьи тесно взаимодействуют, дети играют как в игры коренных народов, так и в цифровые игры. В последнее время в результате быстрого развития технологий игры коренных народов на открытом воздухе в англоязычных регионах Камеруна в Центральной Африке уступают место цифровым играм в помещениях. С 2016 года по настоящее время продолжающийся Англоязычный кризис создает проблемы с безопасностью в англоязычных регионах Камеруна, и это еще больше способствует переходу детей от игр коренных народов на открытом воздухе к цифровым играм в помещениях. Обе формы игры ценны, поскольку все они способствуют обучению и развитию определенных компетенций у детей. Обе формы игр ценны, поскольку обе способствуют обучению и развитию определенных компетенций у детей. Однако остается неясным, какая категория игр обладает большим развивающим эффектом с точки зрения формирования компетенций 21 века. Цель. В данном исследовании сравнивается развитие компетенций 21 века в традиционных и цифровых играх. В частности, целью исследования является: 1) сравнение развития навыков решения проблем у детей, которые участвуют в играх коренных народов, и у тех, кто участвует в цифровых играх, и 2) сравнение развития межличностных компетенций у детей, которые участвуют в играх коренных народов, и у тех, кто участвует в цифровых играх. Дизайн. Исследование носило поисковый характер и состояло из 3 этапов. Во-первых, были собраны количественные данные по выборке из 310 детей (в возрасте 8-12 лет), проживающих как в сельских, так и в городских общинах муниципалитета Буэа, расположенного в юго-западном регионе Камеруна. Это было сделано с целью выявления наиболее часто используемых местных и цифровых игр. Во-вторых, в рамках квази-экспериментального пост-тестового дизайна было проведено исследование, включающее вовлечение детей в игру (на выборке из 51 ребенка со схожими характеристиками, распределенными по 4 группам). Участие было связано с играми коренных народов (доджинг и футбол) и цифровыми играми (Zoomer и PlayStation). Для наблюдения за детьми было использовано руководство Bruder's (2000) "Игровые инструменты и меры наблюдения", исходя из которого оценивались и описывались компетенции, продемонстрированные детьми. В-третьих, после экспериментальной серии был проведен качественный этап. Для этого были проведены интервью с детьми, чтобы получить подробное описание некоторых из них. Для получения количественных и качественных данных использовались описательный, логический и тематический анализы соответственно. Результаты. Результаты исследования показали, что дети развивают и демонстрируют навыки решения проблем и межличностного общения как в играх коренных народов, так и в цифровых играх, но, по сравнению с другими играми, эти навыки развиваются в большей степени в играх коренных народов, чем в цифровых играх. Кроме того, проявление и развитие межличностных компетенций более эффективно по сравнению с решением проблем как в играх коренных народов, так и в цифровых играх. Вывод. Возрождение игр коренных народов Африки, которые быстро приходят в упадок, необходимо для развития у детей навыков 21-го века. Жизненно важно сочетать время, которое дети проводят перед экраном, с физической активностью, чтобы свести к минимуму сидячий образ жизни, который негативно сказывается на умственных способностях детей и их способности к межличностному общению.

В статье представлены результаты эмпирического исследования особенностей представлений о добре и зле людей с различной самоактуализацией. Этические представления, среди которых большое место занимают представления о добре и зле, не только определяют моральные координаты личности, но и непосредственно связаны с реализацией ею свой нравственной позиции, с нравственной регуляцией поведения и, таким образом, с широким спектром личностных характеристик человека. Гипотезой нашего исследования является наличие связи между этическими представлениями и активностью взаимодействия личности с окружающей средой, которая проявляется, в частности, в самоактуализации личности. В исследовании приняли участие 170 респондентов, использовались следующие методы сбора данных: авторский опросник «Отношение к добру и злу», основанный на двух представлениях о добре и зле, существующих в философской этике (зло как независимая сущность, борющаяся с добром, и зло как отсутствие добра), опросник «Темная триада» (SD3), опросник «Светлая триада» (LTS) и самоактуализационный тест (CAT) Эверетта Шострома. Результаты исследования показали, что высокий уровень самоактуализации значимо связан с диалектическим представлением о взаимосвязи и борьбе добра и зла, когда зло рассматривается как необходимое условие личностного роста, в то время как низкий уровень самоактуализации характеризуется представлением этих категорий как взаимоисключающих. Показаны также взаимосвязи между показателями темной и светлой триад и самоактуализацией. Результаты работы подтверждают гипотезу о взаимосвязи представлений о добре и зле и самоактуализации, а также дополняют представления о месте и роли самоактуализации в нравственной психологии.

Актуальность. В изучении старшеклассниками русского языка как иностранного графические органайзеры (в частности, иерархическая диаграмма «Как?» и схема «Пирамида») играют значимую роль. Они не только способствуют формированию иноязычной коммуникативной компетентности, но и развивают творческий подход, умение работать в команде, логико-критическое, системное, креативное мышление, навыки самостоятельной работы. В научной литературе потенциал графических органайзеров рассмотрен недостаточно, поскольку они чаще всего описываются без заполненных образцов. Обучение русскому языку с помощью графических органайзеров в школах с узбекским и другими языками обучения позволяет упростить, систематизировать и интересно оформить учебный материал. Цель. Проанализировать роль графических органайзеров (в частности, иерархической диаграммы «Как?» и схемы «Пирамида») в формировании иноязычной коммуникативной компетенции учащихся и экспериментально проверить их эффективность. Выборка. В исследовании приняли участие 448 респондентов, учащихся 9–10-х классов средних общеобразовательных школ с узбекским языком обучения Ташкентской, Наманганской и Сурхандарьинской областей Республики Узбекистан. Методы. Использовались методы теоретического анализа научной литературы, а также методы количественного и качественного анализа. Результаты. В практической педагогической работе графические органайзеры выполняют иллюстративную, когнитивную, коммуникативную и развивающую функции. В результате их использования учащиеся учатся преобразовывать информацию в план, алгоритм, таблицу, схему; умело представлять учебный материал в визуальной и словесной форме; использовать диалогическую форму общения; преобразовывать информацию в более доступную форму для дальнейшего использования в жизненных ситуациях. Выводы. Проведенное исследование подтвердило, что в экспериментальных группах в сравнении с контрольными показатели успешности в выполнении заданий соответствуют более высокому и креативному уровню, что подтверждает эффективность внедрения технологий графических органайзеров. Уровень коммуникативной компетентности учащихся в экспериментальных группах в результате использования графических органайзеров повысился на 24%.

Введение. Метапознание – процесс осознания и регуляции собственных познавательных процессов, в котором выделяют два компонента: метазнание (о стратегиях и факторах познания) и метарегуляцию (планирование, мониторинг и оценку). Считалось, что метапознание появляется только в возрасте 7–8 лет, однако последние исследования показывают, что некоторые компоненты метапознания можно обнаружить с более раннего возраста. Методы. Цель исследования - выявление тех компонентов метапознания, которые могут быть оценены у детей 5–6 лет, и разработка методики их оценки. В исследовании приняли участие 62 ребенка от 4 лет 11 месяцев до 6 лет 10 месяцев (ср. возраст 66,8 месяцев, 50% мальчиков) – воспитанников старшей и подготовительной групп детских садов г. Москвы и г. Казани. Использовались два типа задач: мнемическая и мыслительная, оценка компонентов метапознания производилась на основе беседы с детьми в процессе решения задач. Для обработки данных использовались корреляционный анализ, анализ различий по критерию Манна-Уитни. Для анализа ответов детей применялся качественный анализ. Результаты. Выделены компоненты, которые могут быть оценены в данном возрасте: два компонента метазнания (о стратегии и о факторах успешности), и два компонента метарегуляции (оценка своей успешности и оценка трудностей). Метакогнитивная оценка своей успешности и трудностей положительно связаны с успешностью при решении мыслительных задач, но не задач на запоминание. Также большую успешность в решении мыслительных задач обнаруживают дети, которые могут выделить свою стратегию и те факторы, которые повлияли на их результат. Подобного рода связей в отношении мнемических задач не обнаружено. Обсуждение результатов. Анализ решения мыслительных задач дает большие возможности для оценки компонентов метапознания у детей, чем анализ решения задач на запоминание, эта методика рассматривается как наиболее перспективная для последующих исследований.

Актуальность. Идея амплификации детского развития как центрального направления дошкольного образования, впервые предложенная А.В. Запорожцем, является логическим продолжением концепции зоны ближайшего развития и принципа обучения, ведущего за собой развитие, сформулированного Л.С. Выготским. В то время как принцип амплификации успешно применяется при разработке образовательных программ для дошкольных учреждений в России, он все еще остается новым для западных педагогов, работающих в культурно-исторической парадигме. Цель. Продемонстрировать значимость идеи амплификации для системы дошкольного образования в США на примере ее практической реализации в рамках инновационной образовательной программы “Tools of the Mind”. Методы. Теоретический анализ и сравнение подходов и методов образовательных практик, направленных на психологическое развитие детей дошкольного возраста в США. Результаты. В качестве альтернативы доминирующему подходу, ориентированному на ускоренное овладение навыками чтения и письма за счет переноса методик начального школьного обучения в дошкольную среду, предлагается концепция амплификации развития, предполагающая создание условий, в которых когнитивное и социальное развитие ребенка происходит в рамках культурно значимых, специфически детских форм деятельности. Теоретической основой разработанной образовательной программы “Tools of the Mind” является культурно-исторический подход Л.С. Выготского, реализованный в двух взаимосвязанных направлениях. Во-первых, программа опирается на ключевые положения теории Выготского, такие как зона ближайшего развития, обучение как присвоение культурных средств, а также признание сюжетно-ролевой игры в качестве ведущего вида деятельности в дошкольном возрасте. Во-вторых, используемые педагогические стратегии и дидактические материалы основаны на конкретных методических принципах, выведенных из работ Выготского и его последователей. Выводы. Многолетние исследования в рамках культурно-исторического подхода позволили выработать конкретные рекомендации по проектированию дошкольного образования таким образом, чтобы оно было направлено на амплификацию развития маленьких детей. Эмпирические данные, собранные в процессе внедрения образовательной программы Tools of the Mind в американских дошкольных учреждениях, показывают, что глубокое понимание этих рекомендаций может оказать значительное влияние на педагогическую практику в различных социокультурных контекстах.

Актуальность. Изучение психологических ресурсов академической успеваемости и субъективного благополучия обучающихся является значимой областью наук об образовании. В статье представлены результаты эмпирического исследования, в котором в качестве таких ресурсов рассматривается осознанная саморегуляция, субъективно оцениваемое учащимися качество преподавания и школьная вовлеченность. Цель. Раскрыть влияние изучаемых феноменов на субъективное благополучие и академическую успеваемость обучающихся, установить непрямые и опосредствующие эффекты влияния. Выборка. В исследовании приняли участие обучающиеся подросткового возраста (N = 559, 53% девочек, Мвозраст = 12,96, SD = 0,91). Методы. Использованы опросники:«Стиль саморегуляции учебной деятельности ССУД-М», опросник Э. Ирвинга для оценки качества преподавания, «Многомерная шкала школьной вовлеченности», Многомерная шкала удовлетворенности жизнью школьников (MSLSS). В качестве показателя успеваемости использовался средний балл по основным учебным предметам школьников за последний модуль обучения. Результаты. Показано, что качество преподавания, школьная вовлеченность и осознанная саморегуляция значимо связаны с благополучием и успеваемостью обучающихся. Школьная вовлеченность является значимым предиктором как успеваемости, так и удовлетворенности школой; психологическая поддержка и саморегуляция вносят значимый прямой вклад в благополучие обучающихся. Психологическая поддержка учителя более эффективно влияет на вовлеченность школьников при опосредствующей роли осознанной саморегуляции: чем выше развитие осознанной саморегуляции, тем выше позитивное влияние на успеваемость, благополучие и школьную вовлеченность. Вклад осознанной саморегуляции и воспринимаемой психологической поддержки в благополучие примерно сопоставим, в то время как вклад школьной вовлеченности более значителен. Значимым модерирующим фактором выступает возраст обучающихся. Выводы. Результаты обсуждаются в контексте разработки эффективных стратегий повышения качества обучения, поддержания субъективного благополучия и вовлеченности современных школьников. Полученные результаты обосновывают метаресурсную роль осознанной саморегуляции в детерминации успеваемости и благополучия школьников.

Актуальность. В последние годы все больше школьников в Китайской Народной Республике (КНР) выбирают для изучения русский язык. Однако прежние концепции и методы преподавания русского языка не могут удовлетворить запрос общества и требования государства к подготовке специалистов, способных развивать сотрудничество с Россией в политической, экономической, культурной и образовательной сферах. «Государственный стандарт учебной программы по предмету "Русский язык" для старших классов средней школы» (далее — Стандарт) 2017 года, разработанный Министерством образования КНР, действует более 5 лет. Анализ применения концептуальных принципов, заложенных в его новой редакции, весьма актуален для дальнейшего совершенствования модели преподавания русского языка в китайских школах. Цель. Работа имела целью оценить эффективность реализации компетентностного подхода к обучению русскому языку в старших классах средней школы в КНР. Выборка. В исследовании приняли участие 279 учителей русского языка из 130 китайских школ, из них 245 — женщины (88,77%). Методы. В исследовании применялись методы теоретического анализа, опроса, статистической обработки данных. Результаты. Анализ содержания нового Стандарта показал важность формирования ключевых компетенций для повышения качества образования и личностного развития обучающихся. В нормативном документе впервые определены четыре ключевые компетенции, развитие которых у учащихся происходит в рамках освоения ими предмета «Русский язык» в старших классах китайских школ. Анализ результатов опроса китайских учителей русского языка показал, что около 90% из них высоко оценивают эффективность функционирования нового государственного стандарта по предмету при организации обучения русскому языку в старших классах средней школы. Выводы. В Стандарте 2017 г. обосновано, что в целях всестороннего личностного развития молодежи и повышения качества образования обучение русскому языку в китайских школах должно иметь целью развитие ключевых компетенций. Структура учебной программы отражает вариативность образовательных траекторий при изучении русского языка в китайской средней школе.

Актуальность. Согласно существующим данным, порядка 40% работающего населения демонстрируют феномен самозванца. Это означает, что почти половина трудящихся взрослых имеет внутренние препятствия для карьерного развития. Установлено,что профессиональное благополучие в целом и качество выполнения рабочих задач в частности зависят от уровня удовлетворенности трудом и от особенностей поведения сотрудника на рабочем месте. Тем не менее исследования, посвященные изучению поведенческих особенностей сотрудников с феноменом самозванца в контексте их удовлетворенности факторами труда, среди отечественных работ, значительно ограничены. Цель. Цель данной работы — выявить особенности организационного поведения сотрудников с феноменом самозванца в связи с уровнем их удовлетворенности трудом. Выборка. В кросс-секционном исследовании принял участие 331 взрослый работающий респондент в возрасте от 18 до 68 лет. Методы. Все участники исследования заполнили анкету, включающую Шкалу феномена самозванца П. Кланс, опросники «Индивидуальное выполнение работы» Л. Купманс, «Прокрастинация на рабочем месте» Б. Метина и «Диагностика структуры мотивов трудовой деятельности» Т.Л. Бадоева. Результаты. В результате установлено, что сотрудники с низкой выраженностью феномена самозванца (как удовлетворенные трудом, так и нет) продемонстрировали более высокие показатели поведения, направленного на решение рабочих задач и более низкие — контрпродуктивного поведения и прокрастинации на рабочем месте. Выводы. На основании результатов исследования выдвигается предположение о том, что предиктором поведения, направленного на решение рабочих задач, будет выступать феномен самозванца; поведения, направленного на поддержание организационных ценностей — удовлетворенность трудом, а для контрпродуктивного и прокрастинационного поведения — оба этих фактора профессионального благополучия.

Актуальность. Стрессовое воздействие способно изменить взгляды человека на свое прошлое, настоящее и будущее. Изучение мотивационной структуры временной перспективы участников боевых действий позволит определить, какое именно мотивационное содержание обеспечивает сужение временной перспективы как в хронологической протяженности, так и в событийной наполненности и, как следствие, определить мишени психологического воздействия. Цель. Целью исследования является изучение мотивационной структуры временной перспективы участников боевых действий. Выборка. В исследовании приняли участие 98 мужчин (Mвозраст = 31,6 года; SD = 6,87), имеющих опыт участия в боевых действиях. Методы. Исследование осуществлялось с использованием следующих методик: краткая шкала оценки психического статуса MMSE (Mini-Mental State Examination); Миссисипская шкала для оценки посттравматических реакций (военный вариант), методика событийной реконструкции временной перспективы личности В.Б. Никишиной, Е.А. Петраш, методика выявления склонности к суицидальным реакциям (СР-45) П.И. Юнацкевича, метод мотивационной индукции Ж. Нюттена. Результаты. В результате установлено, что временная перспектива участников боевых действий трансформируется как в направлении хронологического сужения, так и в направлении содержания. Хронологическое сужение характеризуется преобладанием длительности прошлого при сокращении хронологического настоящего (до двух недель) и хронологического будущего (до 6 месяцев). Установлено отсутствие факторной направленности временной перспективы будущего. При хронологической протяженности будущего до полугода в качестве репрезентативного мотивационного содержания участники боевых действий отмечают идеализированные мотивационные символы, характеризующие трансцендентные темы («мирное небо над головой», «спокойствие», «намерение изменить собственную жизнь», «быть счастливым», «просто жить»), а также отдых и созидательную активность («уехать домой», «поехать на дачу», «подняться на Эльбрус», «вернуться к семье»). Выводы. Мотивационная структура временной перспективы участников боевых действий с проявлениями ПТСР на уровне когнитивной репрезентации характеризуется преобладанием мотивационных объектов абстрактно-трансцендентного содержания, которые не имеют конкретной временной локализации и нечетко локализуются в периоде предстоящей жизни. Парадоксально, но при существенно ограниченной хронологической протяженности настоящего и будущего мотивационное содержание локализовано в периоде предстоящей жизни без конкретизации.

Актуальность. стремительный рост технологий виртуальной реальности (ВР) и трекинга движений в последние годы позволил найти им применение во многих областях науки, в том числе в области спорта высших достижений. Благодаря совершенствованию ВР-технологий становится возможным решение все большего круга задач в части тренировки спортсменов, немаловажную роль в которой играет психологическая подготовка атлетов. Цель. Моделирование навыков стрельбы в адаптивном биатлоне у спортсменов разного уровня мастерства и новичков с использованием разработанной технологии виртуальной реальности, а также выявление наиболее информативных параметров стрельбы. Выборка. В исследовании участвовали 15 испытуемых (средний возраст 24, SD = 11 лет), разделенных на три подгруппы. Первая подгруппа — новички (n = 5, средний возраст 27, SD = 7 лет). Вторая — любители (n = 4, средний возраст 13, SD = 2 года, 1-й юношеский разряд по адаптивному биатлону). Третья — профессиональные адаптивные биатлонисты (n = 6, средний возраст 25, SD = 10 лет) с разрядами от кандидата до мастера спорта международного класса. Методы. В рамках проведенной работы была доработана виртуальная среда Biathlon-2024 под задачи адаптивного биатлона, которая позволила имитировать пробежку на лыжах и смоделировать стрельбу на биатлонном стрельбище с учетом особенностей адаптивного биатлона. Виртуальная среда реализована на платформе Unity 3D, что позволило обеспечить гибкость в моделировании предъявляемых условий. Трекинг винтовки проводился с использованием системы Antilatency. Результаты. показаны статистически значимые различия между тремя группами испытуемых по ряду показателей стрельбы, наиболее информативными из которых оказались параметры, связанные с постуральной устойчивостью стрелка. попарные сравнения выявили, что преимущественно значимые различия наблюдаются между новичками и профессиональными спортсменами. Выводы. В рамках работы разработана и успешно апробирована технология виртуальной реальности для моделирования и тренировки стрельбы в адаптивном биатлоне, проведено исследование на спортсменах разного уровня мастерства, а также новичках, выявлены наиболее информативные параметры стрельбы. Разработанная ВР-среда показала свою адекватность как инструмент психологической подготовки и совершенствования навыков стрельбы у адаптивных биатлонистов.

Актуальность. Исследования эмоционального интеллекта (ЭИ) имеют давнюю историю, однако большинство работ были сосредоточены вокруг понимания ЭИ как способности, а имеющиеся исследования латентных профилей ЭИ как черты личности проводились в основном на европейских выборках. Цель. Выявление общности и различий в эмоциональном интеллекте взрослых, проживающих в России и в Китае. Выборка. В исследовании приняло участие 698 человек. Китайская выборка составила 312 человек в возрасте от 18 до 55 лет (Мвозраст = 29,16; σ = 11,34), из них 120 мужчин (38,5%); российская выборка составила 386 человек в возрасте от 18 до 60 лет (Мвозраст = 24,96; σ = 8,0), из них 127 мужчин (32,9%). Методы. Для сбора данных использовался опросник черт ЭИ (Trait Emotional Intelligence Questionnaire — TEIQue) в русскоязычной адаптации — «Черта эмоционального интеллекта» (Корнилова, 2023), включающий четыре шкалы: «благополучие», «социальность», «эмоциональность» и «самоконтроль». Для обработки данных применялся метод корреляционного анализа, анализа латентных классов, сравнительный метод, кросс-культурный анализ. Использовались информационный критерий Акаике (AIC) и байесовский информационный критерий (BIC). Результаты. Анализ латентных классов продемонстрировал возможность выделения двух групп лиц как в российской, так и в китайской выборках — отличающихся по всем четырем компонентам ЭИ в российской выборке и по трем компонентам — в китайской выборке. Выделенные группы характеризуются различным сочетанием показателей благополучия, негативной эмоциональности и самоконтроля. Обнаружено кросс-культурное различие между двумя выборками, которое проявляется в расхождении между российскими классами по «социальности» (высокой или низкой при более высоком или низком «самоконтроле»), практически отсутствующем в китайской выборке. Выводы. Латентные структуры черт эмоционального интеллекта у российской и китайской выборок являются сходными. Различия проявляются лишь в отсутствии/наличии расхождений между уровнями «социальности» в обоих выделенных классах. Кроме этого, анализ латентных классов указывает на отсутствие различий по полу в структуре эмоционального интеллекта в российской выборке, обнаруживая при этом некоторые различия по «социальности» в китайской выборке.

Актуальность. Технологии искусственного интеллекта (ИИ) развиваются с невероятной скоростью, становясь доступными для многих пользователей. Большинство онлайн сервисов генерируют фотографии, что открывает возможности для злоумышленников в области создания deepfake-изображений. Они используются для манипуляции общественным мнением, кражи данных и создания компрометирующих материалов. Понимание того, какие факторы повышают способность человека распознавать сгенерированные изображения, является важным для обеспечения информационной безопасности. Необходимо также выяснить, какие психологические характеристики позволяют адаптироваться к новым технологиям. Цель. Изучение связи между коммуникативными характеристиками личности и способностью различать сгенерированные искусственным интеллектом изображения лиц и реальные фотографии людей. Выборка. В исследовании приняли участие 96 респондентов в возрасте от 18 до 58 лет, студенты и специалисты различных профилей (Mвозраст = 22,27 года, SD = 7,87, 63 женщины). Методы. Исследование выполнено с применением «Опросника эмоциональной эмпатии» М. Орлова, Ю.Н. Емельянова и теста В.Ф. Ряховского «Оценка уровня общительности». В эксперименте в качестве стимульного материала использовались фотографии реальных людей и изображения лиц, сгенерированные ИИ (Kandinsky 2.2, ресурс thispersondoesnotexist.com, работающий на модели StyleGAN). Результаты. Статистически значимой связи показателей эмпатии и коммуникабельности с переменной «эффективность распознавания сгенерированных лиц» обнаружено не было. Была обнаружена статистически значимая связь между успешностью распознавания фотографий, сгенерированных ИИ, и переменной «наличие опыта взаимодействия с ИИ». Выводы.Уровни эмпатии и коммуникабельности не связаны с эффективностью распознавания фотографий, сгенерированных ИИ. Но люди, которые взаимодействуют с ИИ, опознают его генерации лучше, чем те, кто не имеет опыта работы с ИИ, и, вероятно, способны распознать использование ИИ злоумышленниками. Полученные результаты вносят вклад в развитие исследований в области восприятия и взаимодействия с ИИ.

В настоящее время в области образования большую озабоченность вызывают моральные вопросы, особенно буллинг и академическая нечестность. Цель данного исследования – изучить влияние социальной поддержки, саморегуляции и самоконтроля на уровень нравственности студентов. Это количественное исследование было проведено в рамках программы бакалавриата на факультете экономики в Государственном университете Медан (Universitas Negeri Medan, Индонезия). Девяносто девять студентов были отобраны для исследования с помощью метода случайной выборки. Гипотезы были подвергнуты анализу с использованием SmartPLS 3.2.8 для моделирования структурными уравнениями (SEM) на исследовательской модели. Для обеспечения качества и предварительного тестирования гипотез также проводились проверки достоверности и надежности данных исследований. Результаты показывают, что нравственность зависит от самоконтроля и социальной поддержки, включая косвенную социальную поддержку. Кроме того, социальная поддержка влияет на саморегуляцию, но не оказывает воздействия на самоконтроль. Исследование подтверждает значение как внутренних факторов, таких как самоконтроль, так и внешних, таких как социальная поддержка, в формировании нравственности у студентов университета.

Актуальность. Развивающий потенциал игры в контексте психического развития детей дошкольного возраста признается практически всеми профильными специалистами. При этом понимание игры и предлагаемые классификации видов игр на сегодняшний день слабо сопоставимы друг с другом, что значительно затрудняет дальнейшее уточнение научных данных о влиянии конкретных аспектов игровой деятельности на показатели развития детей. Цель. Изучить предпочтения детей различных дошкольных возрастных групп при выборе между игрушками для ролевой и режиссерской игры, а также потенциальный вклад этих предпочтений в развитие регуляторных функций. Выборка. В исследовании приняли участие 180 детей в возрасте от 4 до 7 лет (M = 5,96 года; SD = 0,69). Методы. Предпочтения игрушек для ролевой или режиссерской игры были выявлены в экспериментальной парадигме по методу вынужденного выбора из двух опций (forced-choice experimental paradigm). Диагностика регуляторных функций производилась с помощью набора нейропсихологических тестов. Результаты. Показано, что дети 4–5 лет значимо чаще выбирали наборы игрушек для ролевой игры, а дети 6–7 лет — для режиссерской. При контроле пола и возраста предпочтение набора игрушек для режиссерской игры было значимо связано с более высокими показателями зрительно-пространственной рабочей памяти. Выводы. Развивающий потенциал режиссерской игры можно рассматривать как более высокий для развития зрительно-пространственной памяти по сравнению с потенциалом ролевой игры.

Актуальность. В современной психологии практически отсутствуют диагностические методики, чувствительные к выраженности зрительного неглекта в зависимости от структурированности зрительного поля и его нагруженности стимулами с учетом этой структуры. Цель. Разработать и апробировать методику, позволяющую анализировать выраженность проявлений синдрома неглекта в зрительном поле в зависимости от структурированности и загруженности стимулами. Выборка. В исследовании приняли участие 50 испытуемых в возрасте от 29 до 75 лет (Мвозраст = 58,5; SD = 18,82; 14 женщин), пациенты с неврологическими нарушениями различной этиологии с локализацией очага повреждения в области правого полушария головного мозга, из них 30 пациентов с синдромом неглекта. Методы. Исследование было выполнено с использованием комплексного нейропсихологического обследования по А.Р. Лурии, включающего оценку состояния высших психических функций, количественные методы оценки неглекта, а также разработанную методику «Красные фигуры». Авторская методика состоит из трех серий, последовательно предъявляемых на портативном планшете; они включают в себя набор геометрических фигур красного цвета. Каждая серия отличается от другой количеством стимулов, предъявляемых в правой половине экрана. Результаты. Разработана методика «Красные фигуры», направленная на диагностику синдрома неглекта в зрительной сфере. Проверены психометрические свойства данного теста. Шкалы показали достаточный уровень согласованности по показателям найденных фигур слева и по времени (показатели α-Кронбаха варьируют от 0,716 до 0,881). Все шкалы теста имеют отличное от нормального распределение данных по критерию Колмогорова — Смирнова (p < 0,001), кроме шкалы времени в 3-й серии (p = 0,2). Представлены корреляции, описательная статистика шкал. Выводы. Для исследования синдрома неглекта в зрительной сфере предложена методика, позволяющая оценить нарушения в данной сфере с варьированием структурированности и загруженности стимулами зрительного поля; получены доказательства ее надежности и валидности.

Актуальность. Внедрение роботизированных технологий в различные сферы жизни и деятельности неизбежно ставит проблему взаимодействия человека и робота и отношения к роботу как участнику взаимодействия. В настоящий момент число экспериментальных исследований динамики отношения к роботам в результате реального взаимодействия с ними крайне мало. Цель. Изучить влияние ситуации взаимодействия с социальным роботом ВиртуБот и формата этого взаимодействия (профессиональный, свободный и наблюдение) на динамику негативного отношения к роботу и тревоги по поводу взаимодействия с ним. Выборка. В исследовании приняли участие 106 человек (80 человек в экспериментальной группе и 26 — в контрольной), которые являются действующими врачами различных специальностей (M = 39,5 лет; SD = 8,7). Методы. Исследование состояло из экспериментальной и опросной части. Экспериментальная часть включала взаимодействие участников экспериментальной группы с социальным роботом ВиртуБот в трех форматах (профессиональный, свободный и наблюдение) и заполнение опросников. Участники контрольной группы привлекались только к опросной части. Для измерения исследуемых параметров применялись Шкала негативного отношения к роботам и Шкала тревоги по отношению к роботам. Результаты. Анализ экспериментального исследования показал, что в результате взаимодействия с роботом ВиртуБот усиливается негативное отношение к роботам, но при этом улучшается оценка социального влияния роботов и эмоциональных аспектов интеракции с ними. При этом повышается также тревога по поводу коммуникативных характеристик как робота, так и самого человека. Профессиональный формат взаимодействия с роботом способствует снижению эмоциональной и поведенческой составляющих негативного отношения к роботам. Формат свободного общения с роботом ВиртуБот и наблюдения за взаимодействием с ним других людей повышают негативное отношение к роботу и тревогу по поводу взаимодействия с ним. Выводы. Взаимодействие с социальным роботом ВиртуБот в целом способствует снижению негативного отношения к роботам, но повышает тревогу по отношению к ним. Формат взаимодействия (профессиональный, свободный и наблюдение) оказывается фактором, влияющим на негативное отношение к роботам и тревожность по поводу взаимодействия с ними. Представленное экспериментальное исследование расширяет представления об особенностях отношения к роботам, их положительного и негативного восприятия и описывает динамику отношения к роботам при непосредственном взаимодействии с ними.

Основываясь на сведениях национального опроса «China Education Panel Survey» (2017/18 учебный год) и результатах 2018/19 учебного года, авторы данной статьи представляют полученные короткие панельные данные. Исследование проводилось методом квантильной регрессии с фиксированным эффектом, не ограниченным условиями. Оценивалось влияние домашнего компьютера и интернета на когнитивные способности учащихся младших классов средней школы. Результаты показывают, что: во-первых, домашний компьютер и интернет оказывают значительное положительное воздействие на учащихся младших классов средней школы с умеренными когнитивными способностями. Во-вторых, строгое отношение родителей к использованию компьютеров и интернета учащимися младших классов оказывает обратное влияние на когнитивное развитие последних в целом. В-третьих, для учащихся младших классов средней школы с низким уровнем когнитивных способностей качество обучения в школе более важно для развития вышеуказанных способностей. В-четвертых, неоправданные ожидания учеников младших классов и их родителей в отношении образования ограничивают когнитивное развитие учащихся младших классов в целом. В соответствии с этим, с одной стороны, правительство должно обеспечить учащимся младших классов доступ к использованию домашних компьютеров и интернета. С другой стороны, родители должны играть руководящую и контролирующую роль в использовании домашних компьютеров и интернета учащимися средней школы, постоянно общаться с детьми, чтобы создать благоприятную среду для образовательной деятельности.

ВВЕДЕНИЕ: Появление нейролептиков и антидепрессивной терапии стало существенным шагом вперед в развитии клинической психиатрии. Поиску возможных нейробиологических механизмов, лежащих в основе действия новых психофармакологических препаратов, были посвящены многочисленные эксперименты во всем мире. В 1960 г. в Ленинградском психоневрологическом институте была создана первая в СССР лаборатория психофармакологии, которую возглавил профессор Изяслав Петрович Лапин. Фундаментальную статью И.П. Лапина и Г.Ф. Оксенкруга (The Lancet, 1969) продолжают цитировать спустя 55 лет после публикации, что определяет интерес к роли этого научного коллектива в формировании временных представлений о патогенезе депрессии и развитии психофармакологии. ЦЕЛЬ: Проанализировать вклад И.П. Лапина и его научного коллектива в разработку экспериментальных подходов к исследованию механизмов развития депрессии. МЕТОДЫ: Авторы проанализировали статьи и монографии, написанные профессором И.П. Лапиным как индивидуально, так и в соавторстве, доступные в базах данных PubMed, Google Scholar, eLIBRARY.RU и в библиографическом фонде ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и неврологии им. В.М. Бехтерева» Минздрава России. РЕЗУЛЬТАТЫ: Проведенный анализ подчеркивает значимость работы И.П. Лапина и его коллег в углублении понимания роли серотонина в механизмах депрессии и в разработке моделей депрессии на животных. Научное наследие этого коллектива является важной вехой на пути к будущим исследованиям нейробиологических механизмов, лежащих в основе депрессии, а также разработке терапевтических подходов. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Научные публикации И.П. Лапина и работа его коллектива в области психофармакологии оказали существенное влияние на развитие нейронауки и сохраняют свою значимость для передовых научных исследований уже более 50 лет.

Вопрос о субъектности позиции ребенка в образовательном процессе является одним из дискуссионных, так как ответ на него определяет парадигму обучения. Целью данного исследования стало определение влияния степени субъектности позиции ребенка в образовательной ситуации на развитие связной речи. Был проведен слепой рандомизированный эксперимент с участием 125 дошкольников (M = 70 месяцев, SD = 3,6, 50,4% мальчиков), финальную выборку составили 87 детей. Дети были разделены на 5 групп: «Игровые миры», «Свободная игра», «Исследовательский проект», «Творческий проект» и контрольная группа. В двух игровых группах, отличавшихся степенью включения взрослого в игру, дошкольники действовали в мнимой ситуации и занимали субъектную позицию. В группах проектной деятельности создавалась творческая ситуация, но авторская позиция участников группы исследовательского проекта была значительно менее выраженной. Участники контрольной группы находились в типичной для образовательных учреждений нормативной ситуации и позиции ученика. Уровень связной речи оценивался с помощью методики MAIN. В результате в группе «Творческий проект» было зафиксировано наибольшее количество значимых или значимых на уровне тенденций положительных эффектов и различий с другими группами. Дети из группы «Игровые миры» показали значимое развитие макро- и микроструктуры нарративов по сравнению с контрольной группой. В группе «Свободная игра» зафиксирован значимый по сравнению с контрольной группой рост баллов по макроструктуре нарратива. В группе «Исследовательский проект» развитие связной речи не обнаружено. Полученные результаты свидетельствуют о влиянии степени субъектности позиции ребенка на речевое развитие и могут быть использованы для практической реализации в дошкольном образовании.

Актуальность. За последние десятилетия наблюдается стремительное увеличение значимости Интернета в жизни подростков. Однако данные о связи продолжительности экранного времени и различных рисков неблагополучия являются разнородными. В связи с чем требуется уточнение искомой взаимосвязи в контексте спецификации видов агрессии. Цель. Изучение взаимосвязи между различными типами подростковой агрессии, такими как физическая агрессия, проявления гнева и враждебности, и количеством времени, проведенным подростком перед экраном. Выборка. В исследовании приняли участие 10 980 подростков из 10 регионов Российской Федерации в возрасте от 15 до 18 лет (Мвозраст = 15,9 лет; SD = ±0,92; 6096 девушек). Методы. Оценка уровня агрессии подростков проводилась с помощью опросника диагностики агрессии Басса — Перри (BPAQ). Оценка активности подростков в сети Интернет проводилась с помощью анализа ответов на вопрос: «Сколько времени вы ежедневно проводите в сети Интернет?» Для анализа и обработки количественных данных используются описательные статистики, таблицы сопряженности, корреляционный анализ и однофакторный дисперсионный анализ (апостериорные сравнения были произведены с помощью t-критерия Стьюдента с использованием поправки Бонферрони для анализа множественных сравнений). Результаты. В ходе исследования установлено, что уровень активности подростков в Интернете оказался довольно высоким. Кроме того, каждый шестой подросток в возрасте от 15 до 18 лет обладает высоким уровнем склонности к физической агрессии и к проявлению гнева, а каждый седьмой имеет склонность к проявлению враждебности. Результаты сравнительного анализа показывают статистически значимую связь между уровнем агрессии и ежедневной активностью подростков в Сети. Показано, что подростки с высоким уровнем склонности к проявлению всех типов агрессии проводят значимо больше времени за экраном, чем подростки с низким и средним уровнем. Выводы. В исследовании установлена взаимосвязь между длительным пребыванием подростков в Сети и их склонностью к различным типам агрессии. Подчеркивается необходимость разработки и реализации мероприятий, направленных на укрепление устойчивости к негативному влиянию чрезмерного экранного времени, а также на снижение уровня агрессии и обеспечение благоприятного развития личности каждого учащегося.

Актуальность. Статья приурочена к 155-летию со дня рождения Всеволода Петровича Кащенко (1870–1943) — российского и советского педагога, дефектолога, общественного деятеля, специалиста в области воспитания и обучения детей с нарушениями развития, создателя уникального лечебно-педагогического учреждения — санатория-школы для дефективных детей (1908), которое способствовало появлению и широкому распространению в последующие годы сети специальных коррекционных заведений для детей с нарушениями развития. Цель. Восстановление научно-биографических данных, касающихся вклада В.П. Кащенко в создание высшего дефектологического образования в России. Методы. В статье использованы теоретические методы анализа научной литературы по дефектологии (коррекционной педагогике) и родственным дисциплинам. Источниками данного историко-педагогического исследования выступили биографические материалы, а также оригинальные работы В.П. Кащенко, в которых получили отражение основные события, касающиеся подготовки педагогов-дефектологов. Результаты. Представлены предпринятые В.П. Кащенко в досоветский период и в советское время шаги по организации высшего дефектологического образования в нашей стране. Особое внимание уделено анализу учебных планов по подготовке будущих специалистов для работы с детьми с нарушениями развития. Также приведена оценка вклада В.П. Кащенко в становление дефектологического образования с опорой на работы известных специалистов в области аномального детства. Выводы. В историю педагогической науки В.П. Кащенко вошел как один из организаторов высшего дефектологического образования в России. Представления В.П. Кащенко об объективной необходимости создания сети учреждений, занятых подготовкой специалистов по обучению-воспитанию детей с нарушениями развития, получили свое дальнейшее развитие, что привело к появлению центров высшего дефектологического образования по всей стране. Обращение к наследию В.П. Кащенко приобретает особую актуальность в связи с распространением инклюзивного образования и, как следствие, ростом потребности в квалифицированных педагогических кадрах.

Почему нахождение новой идеи может сопровождаться мощным эмоциональным подъемом? Как эмоции могут предвосхищать решение сугубо рациональных задач? В статье предпринята попытка рассмотреть различные подходы к ответам на эти вопросы. Проверяется гипотеза В. М. Аллахвердова о том, что эмоционально окрашенный метакогнитивный сигнал сообщает сознанию, что решаемая задача уже неосознанно решена, но не сообщает, какая именно. Это может привести к тому, что сообщение о неосознанном решении одной задачи может быть принято сознанием за сообщение о решении другой. Описываются различные эксперименты, косвенно подтверждающие такую возможность, а также результаты О. В. Науменко и Д. И. Костиной, непосредственно направленные на подтверждение выдвинутой гипотезы. Поскольку, однако, эти результаты носят контринтуитивный характер, а также имеют недостаточную статистическую мощность, нами была проведена репликация экспериментов Науменко и Костиной. Целью данного исследования является экспериментальная проверка гипотезы о существовании метакогнитивного сигнала о неосознанном решении задачи и возможности переноса атрибуции этого сигнала на другую задачу. Были проведены два экспериментальных исследования, в которых испытуемым предлагалось решать математические задачи — на умножение однозначных цифр и на сложение двухзначных. В исследованиях использовалась парадигма прайминга: в качестве праймов использовались равенства, которые никак не связаны с целевой задачей. В первом исследовании приняло участие 59, а во втором — 48 испытуемых. В ходе исследования были выявлены следующие факты: верные равенства-праймы ускоряют решение целевых задач по сравнению с неверными, то есть происходит атрибуция решения математического примера — прайма к целевой задаче; атрибуция зависит от ряда факторов, таких как сложность задачи и временнáя близость прайма и цели.

Background. Extreme events, including warfare, lead to transformations in moral norms and the heightened intensity of moral disengagement mechanisms, which may be prolonged or become irreversible. Research to identify the factors that reduce the frequency of moral disengagement mechanisms among adolescents can lead to understanding how to prevent and decrease the intensity of destructive behavior. Objective. To identify the emotional states and fundamental belief systems that correlate with the intensity of moral disengagement in adolescents from combat zones, compared to peers in a control group. Design. The study employed the Depression, Anxiety, and Stress Scales (DASS-21) to assess the severity of negative emotional states; the revised World Assumption Scale (Russian adaptation) to measure the intensity of five fundamental beliefs; and the Propensity to Morally Disengage Scale (Russian adaptation) to evaluate the extent of moral disengagement. The sample consisted of 196 adolescents aged 13 to 16. 98 participants were residents of a combat zone (Belgorod Region) and 98 participants from various regions of the Russian Federation with no exposure to combat danger. Results. The study revealed a significant deterioration across all assessed indicators of emotional state, as well as a reduction in fundamental beliefs about the benevolence of the world, the trustworthiness of others, and self-worth among adolescents in the primary group compared to the control group. Adolescents from the Belgorod Region exhibited significantly higher levels of 5 (from 8) moral disengagement mechanisms. Predictors of the intensity of moral disengagement were identified. Conclusion. Living in a combat zone contributes to the intensification of negative emotional states, the breakdown of fundamental belief systems, and a prevalence of moral disengagement mechanisms in adolescents. Depression levels (directly) and beliefs in the benevolence and controllability of the world (inversely) predicted moral disengagement.

Close to 50 million children under 18 years of age are currently forcibly displaced from their homes because of armed conflict and other emergencies. Displaced children and adolescents are at increased risk of developing poor mental health. However, knowledge about how best to support their mental health and well-being is limited. In this Review, we consolidate knowledge on the prevalence of mental disorders in settings of forced displacement, discuss individual differences in response to war and displacement, and review existing mental health and psychosocial support approaches. Critical assessment of this literature indicates a substantial mental health burden among displaced children and supports a broad range of risk and resilience mechanisms. Although some specific mental health and psychosocial support interventions have positively influenced forcibly displaced children’s mental health, there is a need for more culturally and contextually relevant, accessible and evidence-based services that also address family and community factors during displacement. We discuss recommendations to ensure that these services are linked to strategies that target adverse conditions and structural barriers and strengthen the socio-ecological resources that contribute to children’s positive development and well-being.

Recently acquired memories are reactivated in the hippocampus during sleep, an initial step for their consolidation1,2,3. This process is concomitant with the hippocampal reactivation of previous memories4,5,6, posing the problem of how to prevent interference between older and recent, initially labile, memory traces. Theoretical work has suggested that consolidating multiple memories while minimizing interference can be achieved by randomly interleaving their reactivation7,8,9,10. An alternative is that a temporal microstructure of sleep can promote the reactivation of different types of memories during specific substates. Here, to test these two hypotheses, we developed a method to simultaneously record large hippocampal ensembles and monitor sleep dynamics through pupillometry in naturally sleeping mice. Oscillatory pupil fluctuations revealed a previously unknown microstructure of non-REM sleep-associated memory processes. We found that memory replay of recent experiences dominated in sharp-wave ripples during contracted pupil substates of non-REM sleep, whereas replay of previous memories preferentially occurred during dilated pupil substates. Selective closed-loop disruption of sharp-wave ripples during contracted pupil non-REM sleep impaired the recall of recent memories, whereas the same manipulation during dilated pupil substates had no behavioural effect. Stronger extrinsic excitatory inputs characterized the contracted pupil substate, whereas higher recruitment of local inhibition was prominent during dilated pupil substates. Thus, the microstructure of non-REM sleep organizes memory replay, with previous versus new memories being temporally segregated in different substates and supported by local and input-driven mechanisms, respectively. Our results suggest that the brain can multiplex distinct cognitive processes during sleep to facilitate continuous learning without interference.

Repetitive negative thinking processes such as rumination and worry — also referred to as ‘perseverative thinking’ or ‘perseverative cognition’ — have traditionally been conceptualized as distinct processes defined, measured and studied in the clinical literature from a disorder-specific stance (for example, rumination in relation to depression, worry in relation to anxiety). However, rumination and worry are highly correlated, share phenomenological features, load onto a common factor, and predict and maintain multiple psychopathologies. In this Review, we overview the evidence base that conceptualizes repetitive negative thinking as an overarching cognitive process unconstrained by disorder-related content or temporal focus. The related theories and the empirical literature covering measurement, treatment and prevention support repetitive negative thinking as a transdiagnostic process. Adopting a transdiagnostic approach can help advance a more nuanced understanding of the role of repetitive negative thinking in clinical presentations and their treatment.

Inhibitory control is essential to daily function and is a key factor in numerous psychiatric disorders. One popular measure of inhibitory control is the congruency effect, but recent research has highlighted its low reliability, limiting its use for clinical and basic research questions. Here we asked whether it is possible to obtain precise individual estimates of the congruency effect. We sampled more than 5,000 trials from nine participants across four inhibitory control tasks. This dataset, made public for the community, demonstrates that precise individual estimates are achievable but with higher numbers of trials than typically collected with common tools. Using a combination of datasets and simulations, we show that extensive sampling is necessary to reveal true individual differences and improve observations from alternative modelling approaches. We share our dataset as a resource to further understand sources of variation in inhibitory control, ultimately advancing research in this critical field.

What determines who becomes and stays friends? Many factors are linked to friendship, including physical proximity and interpersonal similarities. Recent work has leveraged neuroimaging to detect similarities among friends by capturing how people process the world around them. However, given the cross-sectional nature of past research, it is unknown if neural similarity precedes friendship or only emerges among friends following social connection. Here we show that similarities in neural responses to movie clips—acquired before participants met one another—predicted proximity in a friendship network eight months later (that is, participants with similar responses were more likely to be friends rather than several degrees of separation apart). We also examined changes in distances between participants in their shared social network, which resulted from the formation, persistence and dissolution of friendships, between two months and eight months after they met each other. Compared with people who drifted further apart, people who grew closer over this six-month period had been more neurally similar as strangers. In addition, analyses controlling for sociodemographic similarities showed that whereas these similarities appeared to drive the differences in pre-existing neural similarities between friends and dyads of a social distance of 3, they did not account for the more extensive links between pre-existing neural similarities and the tendency for people to grow closer together, rather than drift farther apart, over time. Thus, whereas some friendships may initially form due to circumstance and dissolve over time, later-emerging and longer-lasting friendships may be rooted in deeper interpersonal compatibilities that are indexed by pre-existing neural similarities. The localization of these results suggests that pre-existing similarities in how people interpret, attend to and emotionally respond to their surroundings are precursors of future friendship and increased social closeness.

Research on social comparison as a behaviour change technique (SC-BCT) has increased substantially. We conducted a random-effects meta-analysis of randomized controlled trials investigating SC-BCTs across the behavioural sciences (PROSPERO: CRD42022343154). We searched MEDLINE, PsycINFO and Web of Science from inception to January 2024. Seventy-nine randomized controlled trials (N = 1,356,521) investigating effects on behaviours related to climate change mitigation, health, performance and service were included. In the short term (mean 3.7 months post-intervention), SC-BCTs produced small effects relative to both passive (Hedges’ g = 0.17; 95% confidence interval, 0.11–0.23; k = 37; P < 0.001) and active control conditions (g = 0.23; 95% confidence interval, 0.15–0.31; k = 42; P < 0.001). A greater number of SC-BCT sessions and emphasis on desired (versus undesired) behaviours were associated with larger effects. Moderation effects were observed in only a few analyses, highlighting the need for further testing. SC-BCTs also produced significant small effects in the long term (mean 6.2 months post-intervention). Small effects should be interpreted in the context of low cost and scalability (for example, sending one or two emails). Certainty of evidence, using GRADE criteria, ranged from low to moderate depending on the analysis. More high-quality research is needed.

Childbirth is a life-changing event in a mother’s life. While the transition to motherhood has recently been recognized as one of the most neuroplastic periods in adulthood, no study has yet explored whether the hippocampus and amygdala change during the peripartum in relation to childbirth experience and perinatal depression symptoms. In this longitudinal neuroimaging study, we assessed 88 first-time gestational mothers in late pregnancy and early postpartum and 30 nulliparous control women. We used optimized high-resolution MRI scans to quantify volumetric changes in the hippocampus and amygdala, along with their substructures. We found that increases in depression symptoms during the peripartum were positively correlated with changes in the right amygdala. A more challenging birth experience was associated with bilateral increases in hippocampal volume. These findings show that studying the neuroanatomical changes during the transition to motherhood can inform not only about adaptive processes but also about potential vulnerabilities, highlighting the importance of tracking perinatal experiences to enhance women’s health.

Autism spectrum disorder (ASD) is clinically heterogeneous, with ongoing debates about phenotypic differences between boys and girls. Understanding these differences, particularly at the age of first symptom onset, is critical for advancing early detection, uncovering aetiological mechanisms and improving interventions. Leveraging the Get SET Early programme, we analysed a cohort of 2,618 toddlers (mean age: ~27 months) through cross-sectional, longitudinal and clustering analyses, performed using statistical and machine learning approaches, to assess sex differences in groups with ASD, developmental delay and typical development across standardized and experimental measures, including eye tracking. The results revealed no significant sex differences in toddlers with ASD across 17 of 18 measures, including symptom severity based on the Autism Diagnostic Observation Schedule, receptive and expressive language based on the Mullen Scales of Early Learning and social attention based on the GeoPref eye-tracking test. In contrast, girls with typical development outperformed boys on several measures. Subtyping analyses stratifying toddlers into low, medium and high clusters similarly showed virtually no sex differences in ASD. Overall, our findings suggest that phenotypic sex differences are minimal or non-existent in those with ASD at the time of first symptom onset.

Introduction. This study explores the relationship between job satisfaction and turnover intentions among expatriate non-native English-speaking teachers in China. With the increasing demand for international educators, particularly in China, improving teacher retention is essential. While turnover in international schools has been studied extensively, research on expatriate non-native English-speaking teachers in China remains limited. Methods. A mixed-methods approach was used to survey 158 expatriate non-native English-speaking teachers in China, employing the Job Satisfaction Survey and Turnover Intention Scale for quantitative data, alongside an open-ended question for qualitative insights. Data were analyzed using descriptive statistics, correlations, multiple regression, and thematic coding. Results. A significant negative correlation was found between job satisfaction and turnover intentions (r = -0.712, p < 0.001). Both extrinsic factors (e.g., pay, working conditions) and intrinsic factors (e.g., relationships with coworkers, communication) were identified as key drivers of turnover intentions. The regression model revealed that job satisfaction accounted for 50.7% of the variance in turnover intentions, emphasizing its substantial role in teachers' decisions to leave. Discussion. These findings highlight the importance of improving both extrinsic and intrinsic factors to reduce turnover intentions among expatriate non-native English-speaking teachers. Strategies such as stay interviews and enhanced career development opportunities can help retain teachers and boost job satisfaction. By addressing both intrinsic and extrinsic factors of job satisfaction, schools can reduce teacher turnover intentions, ensuring stability and continuity in education.

Background. This study is based on the idea of unity between affect and intelligence. It explores how different types of intelligence (fluid, verbal, self-assessed, and emotional) contribute to emotional creativity and implicit theories of creativity and emotion. Objective. To identify the contributions of various types of intelligence to emotional creativity and the implicit theories of creativity and emotion. Design. Linear regression and mediation analyses were conducted on a sample of 244 students. These analyses aimed to uncover the relationships between different types of intelligence, emotional creativity, and related components of self-awareness (at the levels of self-assessment and implicit theories). Results. The findings demonstrated the intricate connections between various forms of intelligence – fluid, crystallized, emotional, emotional creativity, and self-awareness components such as self-assessment of intelligence and creativity. Specifically, the impact of intelligence on emotional intelligence traits and emotional creativity was mediated by measures of self-esteem in intelligence and creativity. To test specific hypotheses, we conducted a series of regression analyses and developed two structural models. The first model included linear regression equations with each emotional creativity (EC) scale as the dependent variable and both types of intelligence, as well as self-assessments—SAI and SAC—as predictors. The second model demonstrated the mediation effect of implicit theories of emotions (ITE) in the influence of emotional intelligence (EI) on emotional creativity. Conclusion. This study highlights the complexity of the interplay between different types of intelligence and emotional creativity. It reveals the mediating role of self-esteem in these relationships and underscores the distinct nature of emotional creativity domains. Additionally, it establishes the link between implicit theories of emotions and creativity, with emotional intelligence and self-esteem, offering valuable insights for further research.

Voluntary, flexible stopping of speech output is an essential aspect of speech motor control, especially during natural conversations. The cognitive and neural mechanisms of speech inhibition are not well understood. Here we have recorded direct high-density cortical activity while participants engaged in continuous speech production and were visually cued to stop speaking. Neural recordings revealed distinct activity in the premotor frontal cortex correlated with stopping speech. This activity was found in largely separate cortical sites from regions encoding vocal tract articulatory movements. Moreover, this activity primarily occurred with abrupt stopping in the middle of an utterance, rather than naturally completing a phrase. Electrocortical stimulation at many premotor sites with inhibitory stop activity caused involuntary speech arrest, which contradicts previous clinical interpretations of this effect as evidence for critical centres of speech production. Together, these results suggest a previously unknown premotor cortical network that supports the inhibitory control of speech, providing implications for understanding both natural and altered speech production.

Humans lack memories for specific events from the first few years of life. We investigated the mechanistic basis of this infantile amnesia by scanning the brains of awake infants with functional magnetic resonance imaging while they performed a subsequent memory task. Greater activity in the hippocampus during the viewing of previously unseen photographs was related to later memory-based looking behavior beginning around 1 year of age, suggesting that the capacity to encode individual memories comes online during infancy. The availability of encoding mechanisms for episodic memory during a period of human life that is later lost from our autobiographical record implies that postencoding mechanisms, whereby memories from infancy become inaccessible for retrieval, may be more responsible for infantile amnesia.

Background. Fluid intelligence is an integral cognitive ability that involves solving new non-standard problems. It strongly predicts academic and professional achievement, whereas a low level of fluid intelligence is an important predictor of learning problems. Clinical studies of fluid intelligence are of interest for the development of training programs in various groups of children with special needs. This article presents a study on fluid intelligence in children with learning disabilities. Objective. This study aimed to investigate characteristics of fluid intelligence and its relationships with other cognitive characteristics in children with learning disabilities. Design. This study involved 93 children, divided into two groups: 55 typically developing children (control group) and 38 children with learning disabilities (clinical group). To assess intelligence characteristics, this study employed the Kaufman Assessment Battery for Children (KABC-II) and the Wechsler Intelligence Scale for Children Fifth Edition (WISC-V). Results. A reduction was found in fluid intelligence, working memory, short-term memory, long-term memory, processing speed, visual-spatial abilities, and verbal abilities in the group of children with learning disabilities compared to the control group. In the clinical group, fluid intelligence was strongly associated with a greater number of cognitive parameters compared to the control group. Conclusions. It is possible to assume that a close connection of fluid intelligence with the assessed cognitive characteristics in the group of children with learning disabilities may be due to general challenges in cognitive development.

By adulthood, humans rapidly identify objects from sparse visual displays and across large disruptions to their appearance. What are the minimal conditions needed to achieve robust recognition abilities and when might these abilities develop? To answer these questions, we investigated the upper limits of children’s object recognition abilities. We found that children as young as 3 years successfully identified objects at speeds of 100 milliseconds (both forward and backward masked) under sparse and disrupted viewing conditions. By contrast, a range of computational models implemented with biologically informed properties or optimized for visual recognition did not reach child-level performance. Models only matched children if they received more object examples than children are capable of experiencing. These findings highlight the robustness of the human visual system in the absence of extensive experience and identify important developmental constraints for building biologically plausible machines.

This study aims to investigate the impact of avatar identification on the intention to share by examining the mediating role of user immersion and the moderating effect of perceived social distance. For this, we collected 228 higher education students in South Korea through a survey and used hierarchical regression with SPSS 24.0. In the results, first, it showed that participants who perceived higher levels of similarity identification, wishful identification, and embodied presence in their avatars in the metaverse platform were more immersed in their avatars. Second, participants who perceived greater embodied presence in their avatars had a stronger intention to share their avatars through immersion. Finally, the positive relationship between perceived embodied presence and immersion was more significant for participants in metaverse platforms with higher perceived social distance compared to those with lower perceived social distance. This study is the first to examine the integral model of avatar identification factors in the metaverse platform. And, this study’s results show the mechanism by which avatar identification enhances the intention to share.

Emotion regulation (ER) plays a central role in mental health, but the effect differs across cultures. Here, expanding from extant literature’s focus on Western–Eastern dichotomy or individualism–collectivism, this meta-analysis synthesized evidence on the associations between the two most-studied ER strategies (cognitive reappraisal and expressive suppression) and two mental health outcomes (psychopathology and positive functioning) and investigated the moderating roles of several cultural dimensions: Hofstede’s national cultures dimensions, education, industrialization, richness and democracy (EIRDness), and sample demographics. A comprehensive literature search was conducted using electronic databases (CINAHL, Scopus, Web of Science, PsycINFO and MEDLINE) to identify eligible studies reporting relationships between ER and mental health outcomes (PROSPERO: CRD42021258190, 249 articles, n = 150,474, 861 effect sizes, 37 countries/regions). For Hofstede’s national cultures and EIRDness, multimodel inference revealed that greater reappraisal propensity was more adaptive in more short-term-oriented, uncertainty-tolerant and competition-driven cultures, whereas greater suppression propensity was more maladaptive in more indulgent and competition-driven cultures. For demographics, greater reappraisal propensity was more adaptive for samples with more female (B = −0.19, 95% confidence interval (CI) −0.29 to −0.09) and more racial minority participants (B = −0.32, 95% CI −0.51 to −0.13), whereas greater suppression propensity was more maladaptive in younger samples (B = −0.004, 95% CI −0.005 to −0.002). These findings elucidate how cultures are associated with the function of ER and suggests ways in which future studies can integrate cultural characteristics when examining ER and psychological adjustment.

Background. After decades of research, gender differences in spatial abilities (SA) remain poorly understood. Among factors that may contribute to these differences are self-perceived SA, inclinations, everyday behaviour and interests in SA-related activities, and related personality characteristics. In order to understand these links, a multifactorial approach is needed. Objective. This study explored the relationships among SA, spatial interests, and personality among adolescent boys and girls. Design. The study recruited 660 participants (mean age = 15.04, SD = 1.08; 48% females) from public schools. Participants contributed data on a battery of SA tests; 8 personality traits: Big Five and Dark Triad; as well as SA-related activities: spatial interests and school commute information (mode and time) as a proxy for everyday spatial behaviour. Results. Weak-to-moderate mean gender differences were observed: males scored higher on spatial ability, spatial interests, machiavellianism, and psychopathy; and females on agreeableness, openness to experience, and neuroticism. Hierarchical regression analyses revealed some gender differences in associations among personality traits and SA. In males, openness to experience and conscientiousness were significantly related to SA test performance. In females, openness to experience, extraversion, agreeableness, and machiavellianism contributed to SA performance. Although spatially-related interests were linked to SA, they were not significantly predicted by personality traits. Everyday spatial behaviour showed no relationship with personality traits or SA. Conclusion. The study replicated patterns of gender differences in spatial ability, spatial interests, and personality reported in previous literature. The results showed differential links between personality traits and spatial ability for males and females. However, the overall amount of variance explained in spatial ability was very small, suggesting that other factors are more prominent sources of gender differences in spatial ability.

Understanding how animals and humans learn from experience to make adaptive decisions is a fundamental goal of neuroscience and psychology. Normative modelling frameworks such as Bayesian inference1 and reinforcement learning2 provide valuable insights into the principles governing adaptive behaviour. However, the simplicity of these frameworks often limits their ability to capture realistic biological behaviour, leading to cycles of handcrafted adjustments that are prone to researcher subjectivity. Here we present a novel modelling approach that leverages recurrent neural networks to discover the cognitive algorithms governing biological decision-making. We show that neural networks with just one to four units often outperform classical cognitive models and match larger neural networks in predicting the choices of individual animals and humans, across six well-studied reward-learning tasks. Critically, we can interpret the trained networks using dynamical systems concepts, enabling a unified comparison of cognitive models and revealing detailed mechanisms underlying choice behaviour. Our approach also estimates the dimensionality of behaviour3 and offers insights into algorithms learned by meta-reinforcement learning artificial intelligence agents. Overall, we present a systematic approach for discovering interpretable cognitive strategies in decision-making, offering insights into neural mechanisms and a foundation for studying healthy and dysfunctional cognition.

Scientific research is often characterized by schools of thought. We investigate whether these divisions are associated with differences in researchers’ cognitive traits such as tolerance for ambiguity. These differences may guide researchers to prefer different problems, tackle identical problems in different ways, and even reach different conclusions when studying the same problems in the same way. We surveyed 7,973 researchers in psychological sciences and investigated links between what they research, their stances on open questions in the field, and their cognitive traits and dispositions. Our results show that researchers’ stances on scientific questions are associated with what they research and with their cognitive traits. Further, these associations are detectable in their publication histories. These findings support the idea that divisions in scientific fields reflect differences in the researchers themselves, hinting that some divisions may be more difficult to bridge than suggested by a traditional view of data-driven scientific consensus.

Many children from low-income backgrounds worldwide fail to master school mathematics1; however, some children extensively use mental arithmetic outside school2,3. Here we surveyed children in Kolkata and Delhi, India, who work in markets (n = 1,436), to investigate whether maths skills acquired in real-world settings transfer to the classroom and vice versa. Nearly all these children used complex arithmetic calculations effectively at work. They were also proficient in solving hypothetical market maths problems and verbal maths problems that were anchored to concrete contexts. However, they were unable to solve arithmetic problems of equal or lesser complexity when presented in the abstract format typically used in school. The children’s performance in market maths problems was not explained by memorization, access to help, reduced stress with more familiar formats or high incentives for correct performance. By contrast, children with no market-selling experience (n = 471), enrolled in nearby schools, showed the opposite pattern. These children performed more accurately on simple abstract problems, but only 1% could correctly answer an applied market maths problem that more than one third of working children solved (β = 0.35, s.e.m. = 0.03; 95% confidence interval = 0.30–0.40, P < 0.001). School children used highly inefficient written calculations, could not combine different operations and arrived at answers too slowly to be useful in real-life or in higher maths. These findings highlight the importance of educational curricula that bridge the gap between intuitive and formal maths.

The article aims to outline bloggings as a complex social phenomenon and identify the current role of blogs in virtual reality. The literature review revealed that the evolving paradigm of civilizational growth has led to a hybrid environment, which combines the aspects of physical world and virtual reality artefacts, resulting in a unique media landscape, significantly impacting socio- cultural and communicative dynamics. However, the field lacks studies on typical features of blogosphere, such as its inherent openness, fostering informal communication, intention to both monetization and self-expression. To address the study’s objectives the research adopts an integrative interdisciplinary approach, including socio-philosophical and semiotic cultural studies, theory of computer communication, network and Internet discourse studies to use data from various fields of humanitarian knowledge. It is concluded that originally created as online diaries, currently blogs as a diverse media platform demonstrate several unique features, including high personalization, audience feedback capabilities, constant user engagement with various types of information (verbal, audial, visual). These characteristics positioned blogs as key contributors to the growth of virtual sociality, leading to the emergence of a new type of society characterized by heightened human sensory experiences and the development of new empathetic models and behavioral attitudes. A notable sign of these changes is that the audience’s attention has shifted from professional media institutions to individual bloggers, who are increasingly adopting media-like behaviors. The current research adopts an interdisciplinary approach, merging socio-philosophical and semiotic cultural studies, as well as with theory of computer communication, network and Internet discourse studies. It also employs methods of Internet linguistics and the principles of pragmalinguistics; the axiological method helps to identify value-based socio- cultural guidelines within the framework of globalization.

Rehabilitation robotics aims to promote activity-dependent reorganization of the nervous system. However, people with paralysis cannot generate sufficient activity during robot-assisted rehabilitation and, consequently, do not benefit from these therapies. Here, we developed an implantable spinal cord neuroprosthesis operating in a closed loop to promote robust activity during walking and cycling assisted by robotic devices. This neuroprosthesis is device agnostic and designed for seamless implementation by nonexpert users. Preliminary evaluations in participants with paralysis showed that the neuroprosthesis enabled well-organized patterns of muscle activity during robot-assisted walking and cycling. A proof-of-concept study suggested that robot-assisted rehabilitation augmented by the neuroprosthesis promoted sustained neurological improvements. Moreover, the neuroprosthesis augmented recreational walking and cycling activities outdoors. Future clinical trials will have to confirm these findings in a broader population.

Background. In the competitive world of emerging athletes, performance is crucial; in sports, it is essential. However, under the spotlight of competition, performance anxiety lurks as the unseen rival every athlete must conquer. Two important factors are fundamental to this dynamic—athletic identity and perceived coaching styles. Athletic identity becomes an athlete’s armor, while the coaching styles catalyze transformation. Their alliance can either elevate performance or diminish it. Objective. To investigate the relationship between athletic identity, perceived coaching styles, and performance anxiety among university athletes. Design. Using a correlational research design, 353 university athletes (191 men, 162 women, aged 18-25, M= 20.8, SD= 1.78) were recruited through non-probability purposive sampling from various universities. The athletic identity measurement scale (AIMS), leadership scale for sports (LSS), and sport anxiety scale-2 (SAS-2) were used to measure the constructs; the athletes also completed a demographic information sheet and provided informed consent. Results. The Pearson product moment correlation results indicated a significant negative correlation between athletic identity and performance anxiety, while perceived coaching styles were significantly positively correlated with performance anxiety. The moderation analyses revealed that training and instruction, social support, democratic behavior, and positive feedback significantly moderated the relationship between self-identity and performance anxiety. Additionally, training and instruction and autocratic behavior significantly moderated the relationship between negative affectivity and performance anxiety. Conclusion. This study underscores the importance of understanding the dynamics between athletic identity, perceived coaching styles, and performance anxiety to optimize athletic performance and reduce performance anxiety among university athletes.

The excitation-inhibition ratio is a key functional property of cortical microcircuits which changes throughout an individual’s lifespan. Adolescence is considered a critical period for maturation of excitation-inhibition ratio. This has primarily been observed in animal studies. However, there is limited human in vivo evidence for maturation of excitation-inhibition ratio at the individual level. Here, we developed an individualized in vivo marker of regional excitation-inhibition ratio in human adolescents, estimated using large-scale simulations of biophysical network models fitted to resting-state functional imaging data from both cross-sectional (n = 752) and longitudinal (n = 149) cohorts. In both datasets, we found a widespread decrease in excitation-inhibition ratio in association areas, paralleled by an increase or lack of change in sensorimotor areas. This developmental pattern was aligned with multiscale markers of sensorimotor-association differentiation. Although our main findings were robust across alternative modeling configurations, we observed local variations, highlighting the importance of methodological choices for future studies.

Background. Motherhood in Chile is complex and challenging -marked as it is by a growing number of women raising children on their own, against a backdrop of multiple social, cultural and economic factors- as well as a significant decline in birth rates. Perezhivanie is a Russian word, originating in Russian scholarship. This concept integrates the personal, social, and environmental dimensions of individual experience. This study adopts a cultural-historical approach grounded in Vygotskian theory, proposing perezhivanie as the unit of analysis. Objective. To study the perezhivanie of Chilean women in relation to the psychological, social, and cultural factors underlying the complexities of motherhood. Design. This study uses a qualitative epistemology and adopts a constructive-interpretative paradigm proposed by González-Rey. As a research strategy, it uses a case study design and applies a purposive sampling method which allows to recruit 10 Chilean mothers to whom the episodic interview technique proposed by Flick is applied. Data analysis was conducted following González-Rey’s method to interpreting subjective productions. Results. The main findings indicate that participants construct a perezhivanie marked by guilt and frustration within a social framework characterised by family difficulties, of monoparenting, and lack of economic resources, all associated with cultural patterns that reinforce the unequal distribution of parenting responsibilities and gender stereotypes in society. Conclusion. The study concludes on the importance of studying and providing comprehensive responses to the complex reality of motherhood in Chile.

Death anxiety (DA), apprehension when thinking about death, has long been associated with distress. Studies have suggested that DA may transdiagnostically contribute to mental disorders. We conducted a systematic review and meta-analysis, aiming to estimate the relationship between DA and distress or symptoms of mental disorders. The included studies reported the correlation between DA and distress or symptoms of mental disorders, across general population and clinical samples, using previously validated measures for all outcomes. PsychInfo and the Psychology and Behavioral Sciences Collection (via EBSCO), Embase, and Medline (via PubMed) were systematically searched up to 30 October 2023. Study quality was evaluated with the Study Quality Assessment Tools (National Heart, Lung, and Blood Institute). A total of 129 studies were included, reporting on 158 independent samples, for a total of 34,147 participants. Most studies were rated as poor quality. The findings indicated consistently positive associations between DA and distress outcomes (general anxiety: r = 0.42, P < 0.001; depression: r = 0.41, P < 0.001; distress: r = 0.36, P < 0.001). Heterogeneity was substantial, and prediction intervals crossed zero for all outcomes, except for anxiety and distress. We found no moderation by DA measure, sample type or the proportion of women in the sample. However, the association was stronger (t(35.37) = −2.055, P = 0.047) when medical conditions were present (r = 0.48, P < 0.001) than when they were absent (r = 0.37, P < 0.001). There was evidence of small-study effects, indicating possible publication bias. DA should be investigated in longitudinal studies across diverse samples of patients to clarify its contribution to psychopathology.

Establishing a unified theory of cognition has been an important goal in psychology1,2. A first step towards such a theory is to create a computational model that can predict human behaviour in a wide range of settings. Here we introduce Centaur, a computational model that can predict and simulate human behaviour in any experiment expressible in natural language. We derived Centaur by fine-tuning a state-of-the-art language model on a large-scale dataset called Psych-101. Psych-101 has an unprecedented scale, covering trial-by-trial data from more than 60,000 participants performing in excess of 10,000,000 choices in 160 experiments. Centaur not only captures the behaviour of held-out participants better than existing cognitive models, but it also generalizes to previously unseen cover stories, structural task modifications and entirely new domains. Furthermore, the model’s internal representations become more aligned with human neural activity after fine-tuning. Taken together, our results demonstrate that it is possible to discover computational models that capture human behaviour across a wide range of domains. We believe that such models provide tremendous potential for guiding the development of cognitive theories, and we present a case study to demonstrate this.

Актуальность. Наиболее активное исследование игры велось в советский период в контексте иной социальной и культурной реальности и, вероятно, в каких-то аспектах теория игры, разработанная в русле культурно-исторического подхода, требует обновлений. Выявление качественных и количественных закономерностей в желании или нежелании дошкольников играть в школу может быть полезно как для построения практической работы с детьми, так и для уточнения научных представлений о современной игре и совершенствовании методологии последующих исследовательских работ в этой области. Цель. Исследование было направлено, во-первых, на определение роли возраста, пола, саморегуляции и предпочитаемых ребенком игрушек в вероятности его желания играть в школу и, во-вторых, на составление насыщенного описания ключевых тем, звучащих в обосновании детьми желания или нежелания играть в школу, на основе детских высказываний. Выборка. В исследовании приняли участие 178 воспитанников средних и подготовительных групп детских садов, расположенных в спальных районах г. Москвы. На момент прохождения исследования возраст детей составлял от 4 до 7 полных лет (M = 5,55, SD = 0,78). Общее соотношение количества девочек и мальчиков в выборке было приближенным к равному (106 мальчиков и 118 девочек). Методы. В исследовании реализованы индивидуальная диагностика основных компонентов саморегуляции, а также экспериментальные процедуры для изучения детских предпочтений при выборе игрушек. Результаты. Выявлена позитивная статистически значимая связь между предпочтением ребенком высокореалистичных игрушек и желанием играть в школу. Показано, что вероятность интереса к игре в школу на 36% выше у девочек по сравнению с мальчиками. Предположения о возрастании интереса к игре в школу по мере приближения к школьному возрасту и при более совершенном развитии саморегуляции не подтвердились. В результате тематического анализа детских высказываний показано, что за желанием играть в школу чаще всего находился интерес детей к учебной деятельности, позитивное отношение к школе и удачные характеристики игрушки; а за нежеланием — необходимость прикладывать усилия в игре, опасение собственного неуспеха и неудовлетворение предпочтений ребенка в отношении игрушки или предполагаемого ей вида игры. Выводы. Выявленные закономерности и темы, звучащие в детских ответах, могут быть полезны в педагогической работе с детьми и создании условий для сюжетно-ролевой игры в детском саду, а также для совершенствования методологии последующих исследовательских работ в этой области.